https://topwar.ru/130471-ssylki-sudnyy-den-preddverie-chast-...
Судный день. Преддверие. Часть 1
В октябре 2018 года исполнится 45 лет событию, получившему название «Война Судного дня». Основной причиной войны стало понятное желание Египта и Сирии вернуть территории, утраченные в ходе Шестидневной войны 1967 года, которые Израиль приобрёл в результате боевых действий: Синайский полуостров, Голанские высоты, а также Иудею и Самарию (с иезуитской политкорректностью называемые сегодня «Западным берегом реки Иордан»).
6 октября 1973 года египетская армия начала наступление на Синае, а вооруженные силы Сирии вступили на Голанские высоты…
Об этих событиях по сей день много пишут. В сети можно встретить работы военных историков всех мастей, публикации научных монографий, диссертаций и книг, где скрупулёзно разбираются отдельные моменты этой нелёгкой войны, статьи журналистов различной степени добросовестности и достоверности и пр. Однако большинство авторов не уделяют должного внимания событиям, предшествовавшим войне, не объясняют, как Израиль мог пропустить военные приготовления в стане его противников, не дают анализа политического, экономического и военного положения в этих странах. На самом деле, историки и военные эксперты делают свою работу достаточно добросовестно, но их исследования сухи, изобилуют материалами, изложенными в академическом стиле да и редко попадаются на глаза широкому кругу читателей. Данная статья представляет собой пространную подборку материалов из различных источников, которые мне видятся наиболее полными и интересными.
В 1968 году в штабе Армии обороны Израиля проводили военную игру. Генерал-майор Йешайяху Гавиш - командующий Южным военным округом, «воевал» за ЦАХАЛ - Армию Обороны Израиля, а генерал-майор Мордехай Гур «командовал» египетскими войсками.
Йешайяху Гавиш
Мордехай Гур
Во время этой штабной игры Гур форсировал Суэцкий канал по всей длине, выдвинул войска на все главные направления и высадил вертолетные десанты в тылу израильских войск. Он сделал все так, как через пять лет точь-в-точь проделала армия президента Анвара Садата. Итак, уже в 1968 году израильский генералитет знал, как может поступить враг в следующей войне. Но выводов из этого сделано не было…
Победоносная война 1967 года породила в израильском обществе шапкозакидательские настроения. Командование ЦАХАЛ стало проявлять излишнюю самоуверенность и беспечность, пренебрежение к военному потенциалу противника. К добру, как известно, это не приводит.
Об израильских разведчиках ходят легенды, перед которыми бледнеют подвиги Джеймса Бонда и полковника Исаева-Штирлица, но они ведь обычные люди и иногда допускают чувствительные промахи, за которые приходится отдуваться правительству.
В маленькой стране, к началу 70-х годов разведок было много - служба внешней разведки Моссад, военная разведка АМАН, бюро связи с евреями диаспоры Натив, бюро промышленной и научной разведки Лакам, а также центр исследований и политического планирования при министерстве иностранных дел - Мамад. Вопросов к разведкам было два - собираются арабские страны воевать с Израилем еще раз, или не собираются, и если собираются, то когда?
Израильские Рихарды Зорге, каждый в своей стране и каждый на своем месте, дни и ночи трудились, собирая по крупицам материалы, которые передавались в центр. Полагалось, что аналитики в разведцентрах соединят разрозненные кусочки информации в единую картину и всё поймут. Увы. Это сейчас историки могут сказать, что все было ясно и без особых «подвигов разведчика», достаточно было проанализировать данные поставок советского вооружения на Ближний Восток, а эти данные скрыть было невозможно, просто потому, что эти поставки были огромны. Если день и час начала войны держался под строжайшим секретом, то сам факт подготовки к войне был самоочевидным. Как разведчики на местах, так и многие аналитики среднего звена понимали, что новая война с арабами неизбежна, но когда она начнется - никто точно не знал.
В высшем звене руководителей разведки, в высших армейских и политических кругах новую войну считали «маловероятной». Обычная логика при этом была простой: мы их победили одной левой, арабы понимают, насколько они слабее нас, теперь больше не сунутся. Мало того, израильской разведке и политическому руководству был известен один важный факт: США и СССР не хотят новой войны на Ближнем Востоке.
В феврале 1972 года президент Египта Анвар Садат отправился в Москву. Он встречался с Генеральным секретарём ЦК КПСС Леонидом Ильичом Брежневым, председателем Совета министров СССР Алексеем Николаевичем Косыгиным, министром иностранных дел Андреем Андреевичем Громыко, министром обороны Андреем Антоновичем Гречко и другими официальными лицами.
Первый ряд, слева направо: А.Н. Косыгин, А. Садат, Л.И. Брежнев. Второй ряд: А.А. Громыко.
Он просил новые образцы наступательного вооружения, его мольбы касались, в частности, новых самолетов МиГ-23, и получил отказ. Оборонительное оружие, типа зенитно-ракетных комплексов - пожалуйста, а наступательное, да еще новейшее, — нет. Садат вернулся домой разочарованный, но он понял, что великие державы устраивает именно состояние «ни войны — ни мира». Русское оружие в Египет и Сирию будет продолжать поступать, но, оказывается, есть у этого явления рамки. Результаты визита Садата в Москву в общих чертах стали известны израильтянам, и вполне естественно, что они успокоились. Да, Советский Союз хочет иметь на Ближнем Востоке своих клевретов, да, он готов их подкармливать оружием, чтобы держать в постоянной зависимости, но он же и сможет вовремя на них прикрикнуть, чтобы особенно руки не распускали.
Из США также приходили успокаивающие известия. Американцы после Шестидневной войны стали достаточно серьёзно помогать Израилю. Надежда была, что в беде они не бросят. Имея такие данные по позициям СССР и США, политики и начальники разведки чувствовали себя спокойно. Низовые разведчики, у которых данных по глобальной расстановке сил в мире не было, видели, что творится у арабов, и волновались. Их начальники, ослепленные позициями великих держав, на самих арабов плевали и волнения разведчиков не замечали.
Есть в информатике понятие «информационный шум». Среди прочего, оно также включает в себя помехи, которые сопровождают основной сигнал или на которые этот сигнал накладывается. Фильтры убирают этот шум, оставляя основной сигнал. В разведке именно «шум» играет большую роль, так как именно в нем содержатся намеки на то, что пытаются скрыть. Если бы весь агентурный «шум» — какие-то мелкие данные о перемещениях войск, новых назначениях, частоте визитов союзных генералов, графиках отпусков военнослужащих, колебаниях в интенсивности военных закупок, случайные обмолвки политиков, смелые статьи журналистов — аналитики не отсеивали, а тщательно собирали и компоновали, то Израиль в день праздника Йом Кипур не был бы застигнут врасплох.
Вот простой пример: до февраля 1973 года сирийская граница была очень неспокойной, но вдруг сирийцы затихли. Даже палестинские боевики перестали тревожить пограничников. Кто скажет, с чего бы это? А вот известный израильской разведке перечень военно-политических встреч руководителей СССР, Сирии, Иордании и Египта:
2-3 мая 1973 - президент Сирии Хафез Асад летит на сутки в Москву и возвращается назад вместе с командующим ВВС СССР маршалом Павлом Степановичем Кутаховым.
9 мая - египетский министр обороны Ахмед Исмаил Али посещает Дамаск на своем пути домой из Ирака.
19 мая - Садат прилетает в Дамаск и проводит там семь часов.
6 июня - в Каир прибывает сирийская военная делегация во главе с министром обороны Мустафой Тласом.
12 июня - Садат снова летит в Дамаск на встречу с Асадом.
18 июня - Абдель Рифаи, дядя иорданского премьер-министра, специальный посланник короля Хусейна, прибывает в Каир.
30 июня - Рифаи едет в Дамаск официально для восстановления дипломатических отношений между странами.
19 июля - Рифаи еще раз прибывает в Каир.
12 сентября - трехсторонняя встреча арабских лидеров в Каире.
Этот график мог бы навести на соответствующие размышления. И уж совсем вопиющий факт: в июне на советских транспортных судах в Сирию приплыла танковая бригада марокканской армии (30 танков). Ведь не на маневры же! В пору было Управлению военной разведки спохватиться, «Но, лаврами побед увиты, бойцы из чаши мира пьют» (с) А.С. Пушкин.
Вступающие в политику генералы несли с собой чувство военного превосходства и уверенности. Игаль Аллон, заместитель премьер-министра, говорил просто: «У Египта никаких военных возможностей нет».
Игаль Аллон
В газете «Маарив» 13 июля 1973 года вышла статья Ицхака Рабина. Будущий премьер-министр писал:
«Наши теперешние линии обороны дают нам решающее преимущество в арабо-израильском балансе сил. Нет необходимости для мобилизации наших силы каждый раз, когда мы слышим арабские угрозы или когда враг концентрирует свои силы вдоль линии прекращения огня. До Шестидневной войны любое продвижение египетских войск в Синай могло бы потребовать от Израиля широкомасштабной мобилизации. Сегодня в такой мобилизации нет необходимости, покуда оборонительная линия Израиля проходит по Суэцкому каналу. Израильский отрыв в военной силе продолжает увеличиваться.»
Ицхак Рабин
Реальные позиции в арабском мире на тот момент были таковы. Иордания, которая никогда не была в зоне советского влияния, желала мира и покоя. Ливан, который более глядел на Западную Европу, нежели на страны социалистического лагеря, воевать не хотел. Египет, Сирия и Ирак, которые после поражения 1967 года оказались еще сильнее привязанными к Советскому Союзу, воевать хотели. По их мнению, поражение было случайным, нужен реванш, с нами Аллах и русский ракетно-зенитный комплекс, мы победим. Сирия готовилась к войне вовсе не из-за альтруистического сострадания по отношению к палестинским беженцам. Сирийцы, как и многие другие арабоязычные нации, чувствовали себя неуютно под напором западной культуры, влияния и богатства. Для Сирии война с Израилем была войной против Запада, во всех его проявлениях. Для Сирии Израиль был западной занозой в теле арабского Востока.
Единственным человеком в этих арабских странах, который не рвался в бой, был сам президент Египта Анвар Садат. Его биографы иногда говорят, что он и при жизни Гамаля Абдель Насера часто был не согласен с воинственным курсом египетского руководства. Как бы то ни было, это «несогласие» до Насера не доходило, и Садат сделал великолепную карьеру, заняв, наконец, кресло президента. Уже в самом начале 70-х годов Садат понимал, что военное противостояние с Израилем ни к чему позитивному не приведет. Но на этого щуплого невысокого и лысеющего франта все смотрели как на наследника высокого импозантного и громкоголосого Насера. Приходилось соответствовать. Садат выжидал возможности мягко увильнуть из объятий СССР и собственных «ястребов» и пристать к тихой гавани западного мира. Возможность пока не подворачивалась. Его собственный народ, возбужденный дружбой с великим могучим Советским Союзом и идеями арабского братства, рвался в бой против евреев. Что же касается Сирии, то эта бедная захолустная страна, не имеющая ни полезных ископаемых, ни Суэцкого канала, ни бескрайних просторов, ни избытка населения, просто должна была иметь стимул к существованию. Ничто так не сплачивает народ и не поднимает престиж руководства, как стабильный внешний враг. Ничто так не отвлекает от собственной бедности и прозябания, как наличие постоянной неспокойной границы с соседом. Если бы Сирия не воевала с Израилем, об этом государстве вспоминали бы так же часто, как и о Республике Маврикий.
Руководители СССР, как полагают многие современные историки и как понял Садат во время своего визита в Москву, не хотели еще одной «горячей» войны на Ближнем Востоке, но им было выгодно держать этот регион одним из полигонов войны холодной. В Кремле пили мед, наблюдая, как США увязли во Вьетнаме. А тут еще опять же американцам надо ломать голову и над тем, как себя вести на Ближнем Востоке. Западная Европа вовсе не принималась здесь в расчет. Европейцы продолжали терять свои африканские и прочие заморские колонии и очень боялись ядерной войны. В начале 70-х годов внешнеполитической ситуацией в Советском Союзе в целом были очень довольны. Чехословакию усмирили еще в 1968 году, а больше никто даже не пытался «повернуть историю вспять». Можно было спокойно состязаться с Америкой, и почему бы этого не делать на Ближнем Востоке? Еще раз напомним, что СССР в арабской нефти не нуждался, а США и Европа нуждались, и нуждались сильно.
В СССР сентенцию Станиславского о том, что ружье, висящее на стене в первом акте пьесы, в последнем обязательно должно выстрелить, к ситуации на Ближнем Востоке не применяли и полагали, что Египет, Сирию и Ирак можно накачивать оружием до бесконечности и это ни к чему серьезному не приведет. Вооружение будет храниться на складах и в ангарах, сверкать на маневрах и парадах, но в бой - ни-ни, только с разрешения СССР. И вообще, это просто помощь «странам социалистической ориентации». Арабский менталитет, несмотря на переведенные на русский язык сказки «Тысяча и одной ночи», русским оставался столь же непонятным, как и евреям.
Арабы же запасались оружием с определенной целью - победить Израиль. Историки полагают, что в общих чертах план предстоящей полномасштабной войны против еврейского государства у руководителей Сирии и Египта созрел в 1972 году, если не в 1971-м.
После разгрома 1967 года Иордания не была особенно ценным союзником, и египтяне и сирийцы ее не сильно брали в расчет, полагая обойтись собственными силами. Одновременно, справедливо полагали в Каире и Дамаске, арабская солидарность побудит некоторые страны отправить свои воинские контингент на театры военных действий, из которых Ирак будет в первых рядах.
Советские военные специалисты хорошо обучили арабских генералов воевать по современной военной науке:
• определять военную задачу;
• проанализировать ее;
• найти ее решение;
• перевести это решение в военный план;
• детализировать план;
• проверить его через маневры и штабные игры;
• разработать оперативные приказы.
Как известно, в 1972 году Садат распорядился выслать из Египта основную массу советских специалистов. На самом деле удалили далеко не всех. Участники тех событий вспоминают, что некоторые советники остались на своих местах.
В любом случае, в декабре 1972 года Египет принял решение о продлении «военно-политических льгот» Советскому Союзу на пять лет. В Москве это приняли с «пониманием», поэтому военные поставки шли в необходимых размерах, продолжалось экономическое сотрудничество, а вернее — безвозмездная помощь. С декабря 1972-го по июнь 1973 года Египет получил советского оружия больше, чем в течение 1971—1972 гг.
Оружия Советский Союз, несмотря на ограничения по некоторым пунктам, поставил Египту и Сирии громадное количество. Так как поставки эти были в целом засекречены, то точное количество вооружений трудно определить. Самое неблагодарное занятие историков — это подсчитывать вооружение воюющих стран — точных цифр получить нельзя практически никогда. Наиболее осторожные историки (М. Gilbert, 1993) полагают, что в период с 1970 по 1973 год Советский Союз поставил Египту и Сирии вооружений на 3-3,5 млрд долларов. Египетский автор М. Heikal (1975) пишет, что за период между войнами 1967 и 1973 годов расходы Египта на оборону составили 8 млрд долларов.
Военные расходы по М. Gilbert, 1993:
Египет:
1971 - 1 млрд 495 млн долларов,
1972 - 1 млрд 510 млн долларов,
1973 - 2 млрд 300 млн долларов.
Сирия:
1971 - 176 млн долларов,
1972 - 206 млн долларов,
1973 - 400 млн долларов.
Израиль:
1971 - 1 млрд 295 млн долларов,
1972 - 1 млрд 285 млн долларов,
1973 - 1 млрд 444 млн долларов.
Эти цифры можно смело умножить на 5 для того, чтобы был понятен размер расходов при долларе сегодняшнем.
В Сирии пятая часть мужского населения в возрасте от 18 до 45 лет служила в армии. Это бедная страна, но на оборону тратилось 20% валового национального продукта. По самым скромным оценкам, в 1972 году Сирия закупила вооружения на 35 млн долларов, а только за первую половину 1973 года - на 185 млн. По средним оценкам, за этот период Египет получил 650 самолетов и 2500 танков, а Сирия - 330 самолетов и 2000 танков.
Большинство танков были не последних моделей - Т-54 и Т-55, разработанные еще в 50-е годы. Усовершенствованные танки Т-62 поставлялись пока в незначительном количестве. Больше всего у арабов было танков модели Т-55. Т-55 — это танк, вооруженный 100 мм пушкой, которая прицельно могла стрелять метров на 1000. Таких танков у Египта к октябрю 1973 года набралось (оценочно) 1650, а у сирийцев - 1100. На танках были установлены приборы ночного видения - роскошь, которую ЦАХАЛ тогда ещё не имел. На танке Т-62 стояла более мощная 115 мм пушка. (Для сравнения, на немецких «Тиграх» времен Второй мировой войны стояла пушка калибром 88 мм.) Этих танков у египтян было 100, а у сирийцев около 50-60, возможно, до 100. Кроме этого, в основном у сирийцев, осталось 300 Т-34, которые арабы врыли в землю и использовали в качестве полевых пушек. Ирак готов был послать на фронт (и послал) 250 своих Т-54 и Т-55, а Иордания могла бросить в бой 100 английских «Центурионов». На них стояла 105 мм пушка, дальность прицельной стрельбы которой составляла примерно полтора километра, т. е. на 500 метров больше по сравнению с Т-55. (Большую часть израильских бронетанковых сил составляли именно такие «Центурионы». Поставки новых Т-62 арабам не сильно беспокоили Израиль. В руки ЦАХАЛа попали два таких советских танка, израильские танкисты их проверили и сделали вывод, что и Т- 62 уступает «Центурионам».)
Кроме танков серии Т арабам поступали легкие танки-амфибии ПТ-76 для ведения разведки, а также самоходные орудийные установки. Всего арабы могли собрать для атаки на Израиль более 4000 танков.
М. Gilbert (1993) дает общее количество танков чуть большее 2600 у Египта и 2000 у Сирии. Он же оценивает иракские силы на Сирийском фронте в 230 танков и иорданские силы в 80 танков. Вместе с тем, в более позднем своем труде (1999) он указывает, что в боевых действиях могли принять участие лишь до 1300 сирийских танков, что почти соответствует данным S.H. Rolef (1987) о 1400 сирийских танках. Н. Sachar (1982) считает, что у египтян было 2000 танков, а у сирийцев - 1200. Ариель Шарон писал (1989), что на предвоенном совещании ему было доложено о 1400 египетских танках, ждущих вдоль канала. Н. Bartov (1981) на планах-картах генштаба ЦАХАЛа, которые он приводит в биографии начальника генштаба Давида Элазара, указывает у египтян вдоль Суэцкого канала 2200 танков, 2000 орудий и 50 ракетных батарей «земля-воздух».
Как видите, цифры в разных источниках немного разнятся, но в целом, дают достаточно внятное представление о вооружённости армий противников Израиля. Эти цифры вполне сравнимы с цифрами танковых армий второй мировой войны.
Что касается самолетов, то СССР, хотя уже и запустил в производство МиГ-25РБ, и сам был вооружен МиГ-23, арабам поставлял в качестве основного истребителя МиГ-21, который медленно вытеснял МиГ-17. Поставлялись также СУ-7 и Ту-16. Бомбардировщик Ту-16 мог стрелять ракетами «воздух-земля». По разным оценкам, у Египта было 400-680 самолетов, а у Сирии 310-500 самолетов.
М. Gilbert, 1993 - Египет - 680 самолетов, Сирия - 410,
Н. Sachar, 1982 - Египет - 550 боевых самолетов, Сирия - 310,
М.А. Жирохов, 2001 - Египет - 400 боевых самолетов + транспортные самолеты и вертолеты, Сирия - 500 самолетов, из которых 200 истребителей.
Во время войны выяснится, что в небе сражались также 12-15 иракских, до 20 ливийских и 12 алжирских истребителей.
Помимо танков и самолетов СССР озаботился также и ПВО Египта и Сирии. Средства эти были более чем разнообразны. Основу ПВО составляли различные зенитно-ракетные комплексы С-75, С-125 «Нева», «Куб» и переносные зенитно-ракетные комплексы «Стрела-2». Из зениток поставлялись самоходные зенитные установки «Шилка». Зенитные ракеты были двух видов — стационарные и передвижные на гусеничном ходу или на грузовиках. Этот набор мог поражать как высоко-, так и низколетящие цели. Самые свежие ракеты уже имели и наведение на тепловое излучение двигателя самолета. У Египта было до 150 и у Сирии — до 35 зенитных ракетных установок.
Если к этому еще добавить, что арабские солдаты были вооружены советскими пулеметами, гранатометами и автоматами Калашникова, то, с точки зрения вооружения, Израилю противостояла Советская Армия. С танками предполагалось бороться противотанковыми гранатометами РПГ-7 и безоткатными орудиями. Особо опасным новшеством в руках солдат оказались переносные противотанковые ракеты "Малютка", которые солдаты могли носить на себе вместе с пусковой установкой, как рюкзак на спине. Они могли поразить танк за километр. Особенно это нужно было египтянам. Канал будут форсировать пехотинцы. Танки и артиллерия переправятся позже по понтонным мостам, значит, сначала у солдата должны быть личные средства борьбы с танками. Солдат старательно учили обращаться с современным оружием днем и ночью.
Укрепляли арабы и военный флот. Военно-морские силы Египта состояли из 122 боевых кораблей различных классов, в том числе 5 эскадренных миноносцев, 6 фрегатов и корветов, 12 дизельных торпедных подводных лодок. Важным компонентом боевой мощи египетских ВМС являлись 20 ракетных катеров. Из-за слабо развитой ремонтной базы и недостатков в обслуживании материальной части ракетные катера могли развивать скорость не более 24 узлов (вместо 30 узлов, предусмотренных проектом). Противокорабельные ракеты, которыми были вооружены египетские катера, имели дальность полета около 40 км, а активная радиолокационная головка самонаведения давала возможность совершать послезалповое маневрирование сразу же после пуска ракет. Большая часть корабельного состава египетских ВМС находилась в военно-морских базах Средиземного моря. Основными военно-морскими базами являлись Александрия, Порт-Саид и Суэц. Взаимодействие египетских ВМС с другими видами вооруженных сил не было отработано. Имелись серьезные недостатки в организации управления силами и разведки. Мало уделялось внимания таким вопросам, как противовоздушная и противоракетная оборона и радиоэлектронная борьба в морском бою. Но это и не удивительно для страны «третьего мира».
Военно-морские силы Сирии находились в стадии строительства и имели в своем составе 21 корабль, в том числе 6 ракетных и 10 торпедных катеров, 2 тральщика и 3 сторожевых корабля. В ходе боевой подготовки главным образом отрабатывались вопросы отражения высадки морских десантов противника. В целом ВМС арабских государств по численности в 3 раза превышали израильский флот. Однако по числу пусковых установок противокорабельных ракет израильские ВМС имели некоторое превосходство. Арабские катера в дальности пуска ракет в 2 раза превосходили израильские. Следует отметить, что уровень подготовки личного состава израильских ВМС был несколько выше, чем в египетском и сирийском флотах.
И, наконец, живая сила. У Египта под ружьем было 650 тыс. человек (после мобилизации стало 800 тыс.), у Сирии - 150 тыс. Когда началась война, Марокко отправило на фронт 1500 солдат, а Кувейт, Алжир и Саудовская Аравия ограничились символическими контингентами. Израиль мог достаточно быстро мобилизовать 300 тыс. человек, но из-за праздничного дня непосредственно в действующей армии находилось в момент начала войны - 11 500 человек.
Обилию русской техники Израиль мог противопоставить следующее. Большинство из 1700 израильских танков составляли вышеописанные английские «Центурионы» (850). Из американских танков были 400 единиц М-48 «Паттон» со 105 мм пушкой и 150 более свежих М-60. М-48 был одинаковой с «Центурионом» высоты, но заметно шире. Его пушка была снабжена оптическим прицелом, чего не было на Т-55. С конца 40-х годов в ЦАХАЛе оставались старенькие американские танки «Шерман», на которых израильтяне поставили более современные 105 мм пушки французского производства. Таких обновленных «Шерманов» было 150, и еще 150 танков были советского производства - захваченные в 1967 году Т-54 и Т-55. В стандартном танке той поры, что в советском, что в английском, помещалось 4 человека — командир, стрелок, заряжающий и водитель.
Бронебойные снаряды Т-54 и Т-55 были сравнительно слабыми, лишь на Т- 62 применялись улучшенные бронебойные снаряды со стабилизаторами. На израильских танках кроме вполне удовлетворительных бронебойных снарядов были также и противотанковые снаряды с кумулятивной головкой. У израильских танкистов было ещё одно преимущество - боекомплект «Центуриона» состоял из 54 снарядов, а Т-54 или Т-55 только из 33-х.
Военно-воздушные силы Израиля были укомплектованы хорошо. К началу войны в строю было 488-504 (по разным источникам) боевых самолета, в основном французские «Миражи», их вариации и идущие к ним на смену американские «Скайхоки» и особенно Фантомы». Обилие вспомогательных транспортных самолетов, включая при необходимости весь гражданский флот, должно было обеспечить быструю переброску войск и грузов, а 80 вертолетов должны были эвакуировать раненых.
С зенитными ракетами было намного хуже. Установок было всего десять. Американские зенитные ракеты MIM-23 «Хок» были, в целом, неплохи, но против русского изобилия им было не устоять. Впрочем, Израиль полагал арабскую авиацию слабой и о зенитках заботился не сильно. Никаких переносных противотанковых ракет у пехотинцев Израиля не было.
Израильские военно-морские силы часто называли «золушкой» ЦАХАЛа, но и здесь страна укрепляла свои силы. Основным направлением развития военно-морских сил Израиля после войны 1967 года стало увеличение корабельного состава за счет быстроходных высокоманевренных кораблей малого водоизмещения, с ракетным и артиллерийским вооружением, оснащенных современными радиоэлектронными средствами. По мнению израильского командования, ударные группы, состоящие из таких кораблей, во взаимодействии с авиацией могли успешно решать задачи по завоеванию господства на море в прибрежной зоне. К началу войны израильские ВМС имели в своем составе 47 кораблей, сведенных в две группы — средиземноморскую и красноморскую. Средиземноморская группа базировалась на главной военно-морской базе Хайфа и военно-морской базе Ашдод, красноморская - на военно-морской базе Эйлат и в пункте базирования Шарм э-Шейх. Кроме того, в составе ВМС Израиля имелись два батальона морской пехоты, отряд подводников-диверсантов и 12 батарей береговой артиллерии (43 орудия). Основу израильских ВМС составляли 12 ракетных катеров типа «Саар», полученных в 1968 -1970 годах от Франции. На трех малых десантных кораблях были оборудованы посадочные площадки для вертолетов, которые во взаимодействии с ракетными катерами готовились к нанесению ударов по надводным кораблям и береговым объектам противника. В ходе боевой подготовки ВМС Израиля готовились к решению задач по уничтожению кораблей противника в море и в базах, нанесению ракетно-артиллерийских ударов по береговым объектам, защите морских коммуникаций в своей операционной зоне, обороне своего побережья, высадке тактических и разведывательно-диверсионных десантов на побережье противника.
Весь 1973 год арабы усиленно готовились к реваншу. Общественное мнение внутри Египта толкало Садата к войне и в 1971 и в 1972 годах, но он тянул время, отговариваясь то индопакистанским кризисом, то перевооружением армии. Каирские юмористы потешались над тем, как Садат объявил 1971 год «решающим годом», но так ничего и не решил. Но вот в марте 1973 года Египет посетила высокопоставленная советская военная делегация, а после этого в страну стали прибывать советские ракеты Р-17. Радиус действия ракет позволял им долететь до центра Израиля.
Ещё в октябре 1972 года Садат назначил министром обороны и главнокомандующим египетскими вооруженными силами своего старого военного коллегу генерала Ахмеда Исмаила Али. Начальником генштаба при Исмаиле был генерал-лейтенант Саад аль-Шазли, способный и агрессивный военный.
Ахмед Исмаил Али
Саад аль-Шазли
Став министром обороны Египта, генерал Исмаил Али подошел к войне с Израилем очень прагматично. Анализируя способность Израиля к войне, Исмаил выделил израильские военные преимущества и слабые стороны. Преимуществ египтянин видел четыре:
• превосходство в воздухе;
• развитые технологии;
• высокий стандарт боевой выучки солдат и офицеров;
• гарантированные поставки вооружения из США.
Из слабых сторон генерал углядел следующие:
• растянутые через весь Синай линии коммуникаций;
• необходимость воевать на несколько фронтов;
• невозможность выдержать большие потери из-за малочисленного населения;
• невозможность воевать долгое время, так как это подорвет экономику;
• самоуверенность.
Арабы детально разобрали уроки войны 1967 года и, как им казалось, сделали все необходимые выводы. Они умозаключили, что основной их ошибкой в 1967 году было то, что они позволили Израилю нанести первый удар. Больше этой ошибки они решили не повторять. Второй их вывод заключался в том, что важна сила первого удара. Надо бросить все силы сразу в первый же натиск. В-третьих, в 1967 году арабские действия были не координированы, поэтому Израиль разбил Египет, Иорданию и Сирию практически по одиночке. Теперь же египетско-сирийские совместные действия будут спланированы и выверены до минут. Между египтянами и сирийцами царило полное взаимопонимание. И наконец, последнее, надо набрать у СССР как можно больше оружия.
Судный день. Преддверие. Часть 2
План форсирования Суэцкого канала у египтян был готов уже в январе 1973 года. Операцию назвали «Бадр» по ассоциации с одной из стадий войны пророка Мухаммеда с неверными, закончившейся взятием Мекки. Войну сначала полагали начать в мае, но потом по политическим соображениям перенесли на октябрь. Сложнее обстояло дело с Иорданией. Трехсторонняя встреча арабских лидеров произошла в Каире 12 сентября 1973 года.
Хафез Асад (папенька Башара Асада), который не так давно стал сирийским президентом в результате военного переворота в 1971 году, и Анвар Садат не стали раскрывать перед королем Хусейном всех своих планов. Во-первых, они хотели помириться с Хусейном после неприятностей с ООП в 1970 году. Король хорошо помнил попытку госпереворота -- Чёрный сентябрь, когда он, чтобы удержать власть, не дрогнувшей рукой искрошил в капусту около 10 тысяч палестинских боевиков Ясира Арафата. Не забыл он и сирийские танки на своей земле, но помирился и дипломатические отношения с Сирией восстановил. После этого ему намекнули, что возможна очередная война с Израилем, без дат, в принципе. Хусейн вздрогнул. Он уже потерял половину своего королевства в Шестидневную войну, стоит ли еще раз рисковать? Максимум, на что удалось склонить повзрослевшего и ставшего более осторожным короля, так это к обещанию некоторой братской поддержки на одном из фронтов. Да и это обещание Хусейн дал более по необходимости, чем из особого желания. Хашимитское Королевство вообще всегда было эдакой белой вороной в арабском мире, наподобие Румынии или Югославии в социалистическом лагере.
Хафез Асад
Хусейн ибн Талал
Убедившись в благорасположении Иордании, египтяне и сирийцы продолжили подготовку к войне. Они уже уговорились начать вторжение одновременно 6 октября, в десятый день священного мусульманского месяца Рамадан, который совпал с Судным днем, Йом Кипур по еврейскому календарю. День этот представлялся арабам очень удобным. В этот праздник евреи не едят, не пьют, не работают, не ездят на машинах и танках, все учреждения закрыты, страна молится. Вряд ли евреи будут ожидать атаки и во время исламского Рамадана. Кроме того, арабы учли, что в Израиле полным ходом идет предвыборная кампания, так как очередные выборы назначены на конец октября. А также, в ночь с 6 на 7 октября ожидалась полная луна, а значит, наведение переправ через канал будет облегчено. В общем, Йом Кипур, Рамадан, полнолуние, выборы - все было против евреев.
Еще до встречи с Хусейном главнокомандующий египетскими вооруженными силами генерал Исмаил Али 6 сентября привел войска Египта и Сирии в состояние боевой готовности. С 24 сентября сирийские танки и артиллерия начали постепенно и как бы невзначай подтягиваться к трем линиям обороны у Голанских высот. Сирийцы и египтяне сели назначать час атаки. Давайте начнем войну часов в шесть вечера, предложили египтяне. Мы будем наступать с запада на восток. Солнце будет светить прямо в лицо евреям и в спину египетской армии, наши солдаты спокойно форсируют канал. Ночью же под покровом темноты мы наведем мосты. Нет, давайте начнем войну утром, предложили в ответ сирийцы. Мы будем наступать с востока на запад. Солнце будет светить в лицо евреям и в спину сирийской армии, а у нас будет целый день, чтобы взломать израильскую оборону на Голанских высотах. Они долго рядились, как торговцы на восточном базаре, и наконец сторговались на 14:05. Это время стало известно лишь 1 октября, меньше чем за неделю до начала войны.
А тем временем израильская разведка, армия, политические лидеры и все общество жили так, как будто, кроме назойливых палестинских террористов, все остальные арабы переселились на Марс. Народ расслабился. Психологически это объяснимо. Невозможно всю жизнь жить в напряжении и ожидании очередного удара из-за угла. Вполне естественно, что после впечатляющей победы в Шестидневной войне евреи разомлели. Но разомлели они чрезмерно, в том числе и в армии.
Маленькое государство не может держать большую армию - не по карману. Система резервистов и месячных резервных сборов раз в год была идеальной, если бы выполнялось все, что предписано. Известен афоризм: «Гражданский человек - это тот же военный, который 11 месяцев в году находится в отпуску». У каждого резервного соединения был свой склад. На этом складе хранилось на случай войны все, что должно понадобиться, чтобы превратить кибуцников и адвокатов в солдат - от шнурков до танков. По призыву мужчины должны были прибежать, снять цивильные штаны, похватать гранаты и быть готовыми попасть на передовую уже через несколько часов. Танки в смазке надо было только заправить горючим — и на передовую. На практике не все оказалось так изумительно.
Обеспокоенный разведданными о концентрации сирийских танков и артиллерии у линии прекращения огня, Моше Даян 26 сентября отправился на Голанские высоты.
Моше Даян
Он скорее учуял, чем понял, что что-то затевается, но в полномасштабную войну он по-прежнему не верил. Поэтому по возвращении он распорядился увеличить количество танков на Голанах с 70 до 100, а чуть позже - до 117. Как эти 117 танков должны были сдерживать около 1000 танков сирийских — непонятно.
Как бы скрытно арабы ни готовились к войне, передвижения сотен танков и бронетранспортеров не заметить невозможно, и наконец-то, за пять дней до войны в головах генералов и министров (отставных генералов) закопошились неясные подозрения, которые донимали Даяна со времени его поездки на Голаны 26 сентября. К тому же американский спутник-разведчик SAMOS сфотографировал концентрацию египетских войск у канала, и эти фотографии легли на стол Генри Киссинджеру - Государственному секретарю США.
Генри Киссинджер
(Пост государственного секретаря США в целом аналогичен должности министра иностранных дел в большинстве других государств, однако Государственный секретарь обычно имеет больший политический вес, чем просто министр иностранных дел. При этом Государственный секретарь является наиболее высокопоставленным членом кабинета министров США и занимает третье место в иерархии исполнительной власти страны после президента и вице-президента США.) Наблюдатели ООН обратили внимание на египетских офицеров у канала, инструктирующих своих солдат. Наконец, 2 октября сирийцы объявили мобилизацию.
Американские разведчики засекли и увеличение активности на море. Под видом проведения плановой боевой подготовки было осуществлено развертывание арабских военно-морских сил. Сирийские корабли начали патрулирование в районах Латакии и Тартуса, египетские - у Александрии, Порт-Саида и Суэца. Израильские военно-морские силы стали слать сообщения об арабских эволюциях на море и это было доложено наверх. На подходах к израильским военно-морским базам и портам были развернуты дозорные корабли. Обе стороны приняли ряд мер по защите своего судоходства и усилили разведку в морском секторе. К вечеру 5 октября основные силы флотов воевавших сторон находились в море и были готовы к боевым действиям.
Вот, что писал посол СССР в Египте Владимир Виноградов:
«...3 октября я был у Садата в его частном доме неподалеку от нашего посольства. Он говорил о постоянных провокациях Израиля, о возможности вооруженного ответа: Египта на "большую провокацию", а дальше "будь, что будет". На мой вопрос, есть ли какие-либо соображения о времени и масштабах ответных действий, Садат ответил, что, если понадобится, он обязательно все сообщит "в свое время". Опять ничего конкретного он не сказал, однако попросил меня не выезжать из Каира, быть в пределах досягаемости по телефону. На следующий день я сообщил президенту о принятом Москвой решении отправить из Египта членов семей советских работников, попросил содействия в этом. В очень короткие сроки мы вывезли более 2700 советских детей и женщин, а также около тысячи членов семей сотрудников посольств и специалистов других социалистических стран. Отправляли, как правило, в Александрию на советские суда или по ночам, пока не был закрыт аэропорт, спецрейсами самолетов из Каира. В посольстве работал штаб по эвакуации. Эвакуация была произведена так, что не привлекла к себе ненужного внимания. Нам же пришлось спать по два-три часа в сутки.
Владимир Виноградов
Поздно вечером в среду, 3 октября, у Голды Меир собрались министр обороны Моше Даян, заместитель премьер-министра Игаль Аллон, министр без портфеля Исраэль Галили, начальник штаба Давид Элазар и один из начальников разведки.
Голда Меир
Исраэль Галили
Игаль Аллон
Давид Элазар
Даян наконец уцепил нить в разрозненных разведданных. Он все же по-прежнему полагал, что большой войны быть не должно. Египтяне сидят за каналом, а вот сирийцы просто за полоской демилитаризованных камней и кустов. Возможно, делал вывод Даян, сирийцы через месяц или два-три могут предпринять самостоятельно атаку на Израиль, попытаясь вернуть себе Голанские высоты или хотя бы их часть. В отличие от Египта, в Сирии еще оставались советские военные специалисты и советники, а также кубинские техники, которым было поручено обслуживание танков Т-62. Поговорили и разошлись. Решили встретиться еще раз после дня Йом Кипур.
Абба Эбан
Абба Эбан - министр иностранных дел Израиля был за границей, в Нью-Йорке. Он встретился 4 октября в ООН со своим коллегой Генри Киссинджером, который уже знал о концентрации египетских и сирийских войск на границах Израиля. А, ерунда, успокоил его Эбан, наши разведчики говорят, что ничего страшного.
Египтяне провели классическую кампанию дезинформации, и она оказалась эффективной. Специально созданный отдел проводил эту кампанию таким образом, чтобы подтвердить подобные выводы, причем не только в Израиле, но также и в Вашингтоне, и вообще везде, где имело смысл. Кампания эта была основана на тщательном анализе идей, прямо высказывавшихся время от времени израильскими военачальниками и отражавшими общее мнение, сложившееся в Израиле. Так, например, заявления Даяна о неподготовленности египтян и аналитические выводы Рабина, в которых недооценивались перспективы войны, широко освещались в прессе наряду с оценками, подчеркивавшими недостаточную подготовленность египетской армии. Клэр Холлингуорт, корреспондент лондонской газеты ’’Дейли телеграф” по вопросам обороны, опубликовал корреспонденцию из Каира, в которой описал плохую оснащенность египетской армии и, следовательно, ее неподготовленность.
Существовало множество серьезных признаков, указывающих на подготовленность Египта к нападению, но ни один из них не мог соперничать с планом дезинформации. Если в 1967 году Насер с любой удобной трибуны орал о том, что час расплаты для евреев вот-вот настанет, то теперь из Каира и Дамаска слышались размышления вслух о необходимости поисков мирных путей. Время от времени египетские политики совершали поездки по столицам самых разных стран, рассуждая там о необходимости мирных инициатив. Египтяне вели переговоры с американцами о прокладке нефтепровода вдоль нефункционирующего Суэцкого канала. Предполагалось использовать его для перегонки нефти с танкеров в Красном море к берегу моря Средиземного.
Египетский кабинет министров собрался 3 октября на обычное заседание и обсуждал исключительно проблемы египетско-ливийского союза. За день до войны, 5 октября, министр иностранных дел Египта Мухаммад аль-Зайят встретился с Киссинджером и мило поболтал с ним о возможных мирных перспективах. В египетской газете «Алъ-Ахрам» промелькнуло сообщение о том, что группа офицеров собирается в паломничество в Мекку. На 8 октября в Каире была назначена встреча с министром обороны Румынии. Каир и Дамаск светились огнями. Никто не клеил полоски бумаги на окна, никто не устанавливал зенитки в городских парках. Зная, что израильтяне наблюдают за сирийской территорией с пункта раннего оповещения на горе Хермон, сирийцы выстраивали все прибывавшую и прибывавшую технику на оборонительных позициях, рыли окопы, артиллерию устанавливали на ведение заградительного огня. За 30 минут до начала войны египетские солдаты слонялись по берегу Суэцкого канала без оружия и касок…
В пятницу 5 октября до Даяна и практически сразу до Голды Меир дошли известия разведки о том, что семьи советских советников в Сирии в спешке пакуют чемоданы и улетают из страны. Эбан был еще в Нью-Йорке, и ему сразу позвонили, прося встретиться с Киссинджером еще раз. Повод для встречи не указывался, но обещали выслать полную информацию. Эбан расстроился, Киссинджер мог уже быть в Вашингтоне. Позже, в ночь с 5 на 6 октября, поступило агентурное сообщение, что война начнется в субботу. Октябрь выдался душным, у Голды Меир дома еще не было кондиционера, и от таких новостей она в минуту взмокла. Премьер-министр распорядилась военным собраться на совещание рано утром в Йом Кипур. В час ночи (6 часов вечера в Нью-Йорке) Эбану послали материалы о концентрации арабских армий на границе. Его просили встретиться с Киссинджером и через него передать арабам, что Израиль на них нападать не собирается, пусть успокоятся. Встречи Эбана с Киссинджером не получилось, но материалы эти к американскому госсекретарю попали еще 5 октября.
6 октября в 8 утра к Меир пришли Даян и Элазар. Два маститых военных затеяли перед Меир спор о необходимости мобилизации. Каждый по-своему интерпретировал соображения начальника военной разведки «Аман» генерал-майора Элияху Зейры, что война с Египтом «маловероятна». Начальник генштаба Элазар считал, что надо сию минуту объявить тотальную мобилизацию всех резервистов, всем каски на голову и бегом на Синай и Голаны. Даян считал, что надо мобилизовать всех летчиков и лишь две дивизии, по одной на каждый фронт, а в ВВС объявить полную боевую готовность.
Голда Меир военных академий не кончала. С сарказмом писала она в своих воспоминаниях: «Господи, думала я, мне надо решать, кто из них прав!».
Мобилизация по ложной тревоге обойдется государству в копеечку, - думала она про себя. - Государство в кризисе, цены растут, мы слишком привязаны к Западному миру. В капиталистических странах кризис, и у нас тоже кризис. Даяна можно понять. На носу выборы в Кнессет, а он заверял народ, что новой войны не будет. Если сейчас перетормошить весь народ, а потом выяснится, что речь шла об очередной провокации на границе, что людям скажем?» Затем Голда Меир твердо сказала: «Объявляйте полную мобилизацию по плану Элазара». Фактически Элазару было дано указание мобилизовать 100 тыс. человек, но так как никто людей по головам в тот момент не считал, он решил мобилизовать всех, кого успеет.
После этого совещания премьер-министр проявила энергию, редкую для 75-летней женщины. Она быстро отправила назад в США гостившего дома израильского посла Симху Диница. Она позвонила лидеру оппозиции Менахему Бегину и рассказала ему о происходящем. Она назначила на полдень заседание кабинета министров и позвала к себе американского посла Кеннета Китинга, которому сообщила все данные разведки и попросила немедленно передать все в Вашингтон.
Все историки сходятся на том, что мобилизация была объявлена с большим опозданием. Этот факт уже давно твердо установлен. Несмотря на шаббат и Йом Кипур, резервистов быстро оповестили по телефону, радио и посыльными. Мужчины повыскакивали из домов и синагог и побежали на призывные пункты переодеваться в зеленое. Задержка возникла с транспортом. По мобилизационному расписанию, солдат на фронт должны были доставлять гражданские автобусы. Еще в полдень в пятницу шоферам было дано указание оставаться в гаражах. Затем в 4 часа дня тревогу отменили, и шоферы разошлись по домам готовиться к празднику. Машины проверили, заправили бензином и подготовили к возможным длинным поездкам. Утром 6 октября, однако, когда мобилизация была объявлена, приказы достигли автобусных кооперативов с запозданием. В результате уже готовые к бою резервисты должны были в некоторых случаях часами ждать автобусов, чтобы попасть на фронт. Многие военные, в основном офицеры, и вовсе приехали к линии фронта или к месту сбора своих частей на собственных легковых автомашинах.
Тем временем Даян и Элазар довели численность танков на Голанах до 177, а на Синае - до 276. На Голанских высотах стояли 44 израильских против 1000 сирийских орудий. Вдоль канала находились 48 израильских полевых пушек против 1100 египетских орудий.
Посол СССР в Египте Владимир Виноградов:
6 октября Садат, пригласив к себе во дворец Тахра, сообщил, что "ситуация находится в постоянном развитии". Израильские провокации усиливаются, и "можно ожидать событий" через ... четыре часа. Он хотел бы, чтобы советский посол был рядом с ним, однако это невозможно, так как посол должен поддерживать связь с Москвой. И хотя Садат вновь уклонился от какой-либо конкретной информации, как мы ни пытались ее услышать, стало ясно: сегодня начнутся военные действия. Вот каким образом "в свое время" сообщил президент об этом важнейшем событии - менее чем за четыре часа до начала военных действий. Вот вам и обещание консультироваться!
На самом деле, точная дата и время атаки были впервые сообщены Москве ещё 4 октября, когда Хафез Асад рассказал об этом советскому послу в Дамаске Н.Мухитдинову. Позже Виноградов получил инструкцию сообщить Садату, что "решение начать войну - это египетское решение, но СССР выполнит все свои обязательства и поддержит права арабов всеми средствами".
Вот реакция А. Громыко:
«Боже мой! Через два дня начнется война! 6 октября, по московскому времени в 14 часов! Египет и Сирия против Израиля!.. Вот не послушались нас, лезут. А чего лезут — сами не знают»
В полдень израильский кабинет министров собрался на заседание. Из отставных генералов помимо Даяна и Аллона был еще Хаим Бар-Лев, министр торговли и промышленности. Шимон Перес, теперь министр транспорта и коммуникаций, раньше работал генеральным директором министерства обороны.
Шимон Перес
Хаим Бар-Лев
Меир поведала о просьбе американского посла Китинга не начинать войну первой. Два часа пролетели в напряженных, но пустых дебатах. Военный секретарь Голды Меир бригадный генерал Исраэль Лиор внезапно распахнул дверь: «Война началась!». Почти сразу же завыли сирены воздушной тревоги…
Судный день. Начало. Часть 1
Суэцкий канал имеет длину 195 км и глубину 15 м. У его впадения в Средиземное море стоит город Порт-Саид, а там, где воды канала сливаются с водами Красного моря, находится город Суэц, по-арабски Эс-Суэйс. От Порт-Саида до Каира 220 км. На полпути между Порт-Саидом и Суэцем на берегу канала расположена Исмаилия. У этого городка северная часть канала заканчивается, а водный путь продолжается по вытянутым в сторону Суэца озеру Тимсах и Соленым озерам, от коих далее начинается южная часть канала, которая и заканчивается у Суэца. От Исмаилии до Каира 140 км.
Ещё в 1968—1969 годах в ответ на египетские бомбардировки во время Войны на истощение (о которой я уже писал на ВО в статьях "Насер начинает, но не выигрывает" и "«Кавказ» на Синае"), Израиль создал цепь укреплений вдоль восточного побережья Суэцкого канала. Данная система укреплений была построена с целью противодействовать попытке любого крупного наступления египтян через канал. В те времена Израиль считал, что египтяне даже в случае полномасштабного наступления не смогут преодолеть линию быстрее, чем за сутки или двое.
Всего линия Бар-Лева состояла из 30 передовых бункеров у канала и 11 тыловых укреплений, отнесенных на 8-12 км в глубь полуострова, куда не доставали снаряды египетской артиллерии и где были предусмотрены танковые парки. Каждый из передовых бункеров контролировал свой участок фронта, а между бункерами передвигались патрули и располагались временные наблюдательные посты. Строительство укреплений обошлось Израилю в большие деньги. Как показали дальнейшие события, деньги эти оказались выброшенными на ветер.
Линия простиралась в длину примерно на 160 км (точнее: длина — 157,5 км, ширина — 180 м). Высота насыпи из песка, имевшей уклон 45—65°, местами достигала 25 метров. Для возможной поддержки линии была построена сложная система дорог. 6 октября 1973 года службу там несли 451 израильский резервист (у некоторых историков — 436), многие из которых, ничего не подозревая, всеми чувствами были в молитвах Судного дня. Эти резервисты из 116-й бригады были в массе бизнесменами среднего возраста, владельцами магазинов, работниками университета и государственными служащими. Лишь немногие из них успели повоевать в 1967 году, большинство не имело боевого опыта. Их прислали на передовую, чтобы дать отдохнуть солдатам срочной службы. Располагались солдаты в укреплениях и бункерах, которые тянулись линией точек с севера на юг.
На самом севере располагалось укрепление «Будапешт» (63 человека) и маленький пост «Траклин» (6 солдат), рядом с ним, в секторе Порт-Саида были укрепления «Оркал» (три бункера, всего 47 солдат) и «Лахцанит» (17). Далее по линии канала к Исмаилии тянулись «Дрора» (19), «Ктуба» (21), «Милан» (28), «Мифрекет» (16), «Хицайон» (20) и «Пуркан» (33). Почти напротив Исмаилии были построены «Мацмед» (33) и «Лакекан» (10), а дальше на юг шли «Боцер» (26), «Литуф» (29), «Мафцеах» (28), «Нисан» (20), «Масрек» (30) и самый южный бункер «Эгрофит» (5 солдат). Из этих укреплений велось прямое наблюдение за каналом. На большем отдалении от воды были оборудованы танковые позиции «Ктуба», «Телевизия», «Мицва» и другие, на которых неприятеля ждали 290 танков. При этом непосредственно на передовой располагался 91 танк, а 199 были в резерве в глубине полуострова. Наконец, между бункерами и танковыми позициями располагалось 14 артиллерийских батарей. Все эти немногочисленные бункеры и танки были разделены на три сектора: северный - «Будапешт» - «Мифрекет», центральный - «Хицайон» - «Лакекан» и южный - «Боцер» - «Эгрофит». Далее на восток тянулись перерезанные военными дорогами пески и скалы Синайского полуострова, плавно переходящие в выжженную солнцем пустыню Негев.
Линия Бар-Лева на канале имела один инженерный секрет. У каждого из вышеперечисленных бункеров находилось небольшое подземное нефтехранилище с трубой, выходящей к поверхности воды. При попытке неприятеля форсировать канал солдаты должны были одновременно открыть вентили, а точнее — нажать на кнопки, нефть должна была хлынуть на поверхность воды, ее надлежало поджечь, и перед врагом вставала пылающая стена. Вместо воды - река огня. Египетская разведка знала об этом. Поэтому в ночь Судного дня египетские коммандос скрытно переправились на израильский берег и заделали отверстия труб цементным раствором. Диверсия эта до двух часов следующего дня обнаружена не была, тревоги никто не поднял. Позже выяснилось, что в части резервуаров нефти вовсе не было, можно было не рисковать.
К рассвету 6 октября 1973 на всей протяжённости от Суэца до Порт-Саида собралось 600 тыс. египетских солдат, 2000-2200 танков, 2000-2300 артиллерийских орудий и до 160 ракетных батарей. С воздуха эту силу готовы были прикрыть около 500 самолетов…
Голанские высоты занимают площадь в 1500 кв. км. Это плоскогорье тянется в длину с севера на юг на 62 км, ширина между линией прекращения огня (1967г.) с Сирией и верхним течением Иордана, впадающего в озеро Киннерет (Тивериадское озеро), колеблется между 15 и 29 км. Иными словами, при танковой войне отступать практически некуда. На самом севере Голан находится и самая высокая точка Израиля - гора Хермон (2828 м), на которой после войны 1967 года израильтяне построили станцию быстрого оповещения, просматривающую и прослушивающую всю часть Сирии от Голан до Дамаска.
Северная часть Голан простирается от Хермона вниз до городка Кунейтра на старинном пути из Акко в Дамаск. Холмы высотой до 1200 метров уступами нисходят к верховьям Иордана. Южная часть высот ниже северной, в среднем не выше 800 метров, и полого спускается к озеру Киннерет, которое находится на 200 метров ниже уровня моря. Получалось, что если сирийцам удастся прорваться на первую линию израильской обороны, то дальше наступать они будут комфортно, сверху вниз.
Так как канала на сирийской границе не было, то израильтяне вырыли длинный противотанковый ров, который тянулся от горы Хермон до иорданской границы, и расположили минные поля. (О длинном и глубоком противотанковом рве на Северном фронте сирийцы тоже знали. Они полагали, что их инженерным войскам понадобится до полутора часов для наведения переправ через препятствие.)
Защищалась граница линией из укреплений. Самым северным из них была система бункеров и позиций на горе Хермон вокруг станции слежения. Далее бункеры шли вдоль линии прекращения огня. В отличие от бункеров на Суэцком канале, красивых имен они не имели, лишь номера от 104 до 116 (на этой карте А1-А11).
Северную дорогу на Дан защищали укрепления 104 и 105, непосредственно дорогу на Кунейтру и мост Банот Яаков прикрывал бункер 107. На стыке северной и южной частей Голан, где израильские позиции несколько выдавались вперед в сирийскую территорию, плотно сгрудились укрепления 111-115. Укрепление 116 прикрывало дорогу, которая шла с высот на поселок Эль Аль и далее пересекала Иордан уже ниже Киннерета.
Соответственно географии Голан, сирийская граница была поделена на северный и южный военные сектора. Северный сектор обороняла 36-я танково-мотопехотная дивизия, которой командовал бригадный генерал Рафаэль Эйтан.
Рафаэль Эйтан
Парашютисту-десантнику Эйтану, легендарному Рафулю, было уже 44 года. В армии все знали, что он храбр до безрассудства и очень сметлив во время спецопераций, но считалось, что особого стратегического дарования и военного мышления у него нет. Одно дело отрядом парашютистов командовать и совсем другое дело - дивизией. В войну 1967 года он был тяжело ранен в голову, и врачи думали, что Эйтан останется инвалидом. На удивление, он полностью выздоровел. Тогда у офицеров ходила шутка: мы и раньше догадывались, что Рафуль без мозгов, а теперь убедились точно. Между тем Рафуль закончил курсы командиров морских пехотинцев в Вирджинии, США. Дивизию на севере он получил примерно за год до войны.
Командиру 240-й бронетанковой дивизии генерал-майору Дану Лэнеру и командиру 146-й бронетанковой дивизии бригадному генералу Моше Пеледу досталось оборонять южный сектор Голан.
Дан Лэнер
Моше Пелед
Моше Даян в последние дни перед войной чуток укрепил Сирийское направление, поэтому солдаты и танки на севере были, хоть и не в достаточном для сирийской армады количестве. Однако, помимо трех вышеупомянутых дивизий, на севере находились 7-я бронетанковая бригада полковника Авигдора Бен-Галя и батальон курсантов танкового училища подполковника Мемшалома Кармеля.
Авигдор Бен-Галь
Военные аналитики сходятся на том, что войска на сирийской границе были укомплектованы живой силой и техникой процентов на 80.
6 октября в 13:55 артиллерийский офицер на израильской батарее на склоне Хермона разглядывал сирийские позиции в бинокль. Он оцепенел, когда увидел, как сирийцы сноровисто сдергивают маскировочные сетки со своих танков и снимают чехлы с орудийных стволов. В эту же секунду раздался свист первого снаряда. Дальше, одновременно на Сирийском и Египетском фронтах, начался артобстрел. Все достижения современной советской боевой техники дали себя знать.
Артобстрел на канале продолжался 53 минуты. Снаряды перепахали весь песок на израильском берегу. Бункеры пострадали, но не сильно. Одновременно в 14:00 египетские самолеты полетели бомбить воздушные базы и радарные станции в тылу израильских войск. Первые египетские самолеты были сбиты случайно уже в 14:05. Два израильских летчика совершали обычный патрульный полет над Шарм э-Шейхом, как вдруг на них свалились 9 МиГов. Завязался отчаянный воздушный бой, и семь египтян было сбито. В первые часы войны погиб над Синаем и брат Анвара Садата капитан Абдель Садат, 22-летний военный летчик.
В 14:07 каирское радио объявило:
« Наши силы успешно форсировали Суэцкий канал в нескольких местах, окружили вражеские укрепления, и египетский флаг развевается сейчас на восточном берегу».
В Судный день в Израиле обычно нет радиопередач. Радиоприемники ожили в 14:30 для краткого сообщения: «Тревога не была учебной. Когда сирена зазвучит снова, всем следует спуститься в бомбоубежище» и «Лунная соната» Бетховена. В 15:30 последовала еще капля информации: «Египет и Сирия атаковали. Объявлена частичная мобилизация». Сирена. В 16:00: «Поездок по частным мотивам по главным магистралям быть не должно. Бензозаправочные станции немедленно открыть». Снова Бетховен. Далее, в 16:20: «Пассажирскому транспорту начать работать. Всем больницам быть готовым к приему раненых. В больницах остаются только больные, требующие неотложной помощи, всем плановым больным разойтись по домам». Только теперь граждане Израиля стали понимать, что случилось что-то очень неприятное. Наконец, в 16:40 последовало краткое разъяснение: «Египтяне переправились через Суэцкий канал и находятся на восточном берегу». Лишь на следующий день стали передаваться регулярные военные новости. Левитаном израильских сводок был назначен генерал в отставке Хаим Герцог, будущий президент Израиля. Его спокойные и сбалансированные радионовости и комментарии сделали ему имя.
Хаим Герцог
После страшного обстрела первая волна в 8000 египетских солдат спустила на воду шлюпки. Египтяне браво гребли навстречу израильскому берегу, славе и смерти. Переправе никто не мешал. Высадка происходила в местах между бункерами, чтобы избежать заградительного огня. Быстро образовались египетские плацдармы между «Миланом» и «Мифрекетом» и возле «Хицайона». Египетская пехота не собиралась атаковать укрепления, а просто должна была обойти их и двигаться вглубь полуострова. Египетские военные аналитики в канун войны планировали, что в первый день боев израильтяне понесут потери в 10 тыс. убитыми. Реально убитых оказалось 208. Египтянам и в голову не приходило, что они со всего размаху ударили практически по пустому месту.
Из окруженных бункеров неслись призывы о помощи. Сто израильских танков - танковая бригада под командованием Дана Шомрона - стояли на перевалах Гиди и Митла. По приказу командования, Шомрон повел свою бригаду выручать пограничные укрепления.
Дан Шомрон
Тут и сказались советские новинки вроде ручных управляемых противотанковых ракет. Египетские пехотинцы вступили в бой с израильскими танками еще до прибытия танков собственных. Из ста танков Шомрон потерял 77 и прорваться к бункерам не получилось. Помимо ракет египтяне били израильские танки советскими РПГ-7. С помощью переносных ракет и РПГ пехотинцам предполагалось сдерживать атаки бронетанковых сил ЦАХАЛа в течение 24 часов, которые нужны были для наведения понтонных мостов через канал и переправы на восточный берег танков и артиллерии. Будучи на сутки предоставленными сами себе, пехотинцы волокли с собой 20-30 кг амуниции и боеприпасов каждый. Египетское соединение втыкало в песок знамя, и скоро на берегу вырос лес египетских флагов.
Танки же столкнулись с двумя препятствиями - водой канала и песчаными барханами сразу на берегу. Оба препятствия были в принципе преодолимы, но важен был фактор времени. Вот-вот израильтяне опомнятся и полетят бомбить. По старой методике наведения понтонных переправ, все понтоны сталкивали в воду, а затем при помощи буксиров соединяли в одну линию. Советский гений придумал мост ПМП. При сбросе на воду понтонное звено автоматически раскрывается и готово к стыковке с другими звеньями. Понтоны соединяются между собой шарнирно петлями. Вместо нескольких часов работы мосты навели за полчаса. Теперь дело стало за холмами песка, в которых мог увязнуть любой танк. Обычно такие препятствия разравнивали взрывчаткой и бульдозерами, но это опять заняло бы часы времени, а солдаты на передовой ждали подкреплений. Поэтому еще одна вспышка гения изобрела простой метод размывания стены песка струей воды, взятой прямо из канала. Мощные насосы и брандспойты быстро проделали в песке проходы для техники.
Скорость египетской переправы была впечатляющей. За 7 часов инженерные войска проделали 60 проходов в песке, навели 10 мостов и 50 паромов. Генералу Исмаилу Али не нужны были 10 мостов, но египтяне опасались, что израильская авиация будет мосты бомбить, и навели дополнительные. Пока инженеры показывали свое искусство, пехотинцы держали плацдармы. Тут и выяснилась первая ошибка Даяна. Он полагал, что пехота без поддержки техники не может успешно обороняться от атакующих танковых соединений.
Пока египетские солдаты ждали свои танки, на Сирийском фронте по израильским позициям сразу ударил бронированный кулак.
Еще гремела артиллерия, а 650-800 танков и вдвое больше бронетранспортеров с пехотой устремилось через нейтральную полосу на израильскую сторону мимо наблюдателей ООН. Технике было так тесно, что она не могла развернуться в боевые порядки и шла практически парадными колоннами. Наступательный порыв был столь силен, что первые несколько танков свалились в противотанковый ров, и лишь затем колонны замерли и стали ждать инженерные части.
Командующий силами ЦАХАЛа на Голанах Ицхак Хофи в момент начала войны был на совещании в Тель-Авиве у Давида Элазара. Он прыгнул в легкий самолет и рванулся на фронт к своему штабу, который располагался в Рош-Пине и где его уже ждал Рафаэль Эйтан.
Ицхак Хофи
На Сирийском фронте огонь вели 153 батареи 122 мм, 130 мм и 152 мм орудий. Снаряды 152 мм пушек летели на расстояние до 12 км, а сама пушка могла выстрелить четыре раза в минуту. Пушки калибром 122 мм могли стрелять до восьми раз в минуту, а снаряды их летели на расстояние в 15 км. Наконец, 132 мм орудия могли посылать снаряды на 27 км при скорости шесть выстрелов в минуту. Сирийцы умудрились пригнать даже несколько батарей громадных 180 мм орудий, которые посылали свои снаряды на расстояние 29 км. Батареи эти, однако, могли давать лишь один залп в минуту. Иными словами, вся площадь Голанских высот оказалась под обстрелом.
Сирийцы знали, что штаб Рафуля находится в местечке Наффах, на полпути от почти прифронтовой Кунейтры до моста Банот Яаков. 20 реактивных штурмовиков обрушились на деревеньку. Удивительно, но ни одна бомба не попала в штаб и другие дивизионные объекты, и никто не пострадал. Сирийским пилотам пока не мешали израильские летчики, да и зенитки молчали. Несмотря на это, бомбили сирийцы очень неумело и ни один танк или пушка ЦАХАЛа от авианалета не пострадали. Израильские летчики сначала озаботились защитой собственных баз. Со времен Второй мировой войны само собой разумелось, что война начинается с налета на аэродромы, а уж потом на войска. На севере Израиля находились две авиабазы - Техни под Хайфой и Рамат-Давид между Хайфой и Афулой. Покрутившись над базами и увидев, что никто на них не посягает, израильские истребители ринулись в небо над Голанами, и уже к вечеру первого дня войны израильские патрули пытались выловить в Иорданской долине пилотов восьми сбитых сирийских самолетов.
Все еще в самолете, Хофи связался по радио с командующим северным сектором обороны Рафулем. Хофи попросил его подъехать в Маханаим (маленький аэродром в этом районе), чтобы сразу начать все решать, как только обстрел прекратится и самолет сядет. Рафуль приехал, но обстрел не прекращался. Сирийская бронированная лавина двигалась на израильские позиции, командующий фронтом порхал в небе, а командир сектора переминался внизу у посадочной полосы. Управление фронтом в критический момент первой вражеской атаки оказалось в руках 39-летнего полковника Ицхака Бен Шохама, уроженца Турции и отважного профессионала. Он командовал 188-й элитной танковой бригадой «Барак», которая входила в состав дивизии Эйтана.
Ицхак Бен-Шохам
Недолго думая, Шохам двинул танковые батальоны вперед, ближе к бункерам, на заранее отрытые и хорошо пристрелянные позиции. Танки встали, чтобы поддержать укрепления огнем своих орудий.
Тут и сказалась разница в дальности прицельной стрельбы между советскими Т-55 и английскими «Центурионами». Стрелки открыли огонь по мнущимся около противотанкового рва сирийцам. Израильтяне били сирийские танки, неся минимальные потери. Быстро выяснилось, что бронебойные снаряды израильской армии пробивают броню советских танков. Командиры к тому же давали координаты артиллерийским батареям, находившимся в тылу, и пушки тоже присоединились к истреблению сирийской техники. Сирийцы стали маневрировать, пытаясь избежать губительного огня, и попали на минные поля, расположенные перед противотанковым рвом. На северном секторе Голан наступление практически остановилось.
Слабое место в системе неподвижных израильских укреплений северного сектора нащупали марокканцы. Обойдя бункеры, защищавшие дорогу на кибуц Дан, 30-танковая марокканская бригада рванулась в прорыв по этой дороге, отрезая гору Хермон от остального Израиля. Так как танки бригады «Барак» были распределены по позициям между бункерами, израильтяне бросили батальон курсантов танковой школы на «Центурионах», чтобы остановить наступление. Так, уже через 40 минут войны у израильского командования на северных Голанах не осталось ни одного танка в резерве.
После 17:00 стали наконец поступать подробные донесения с фронтов. Первыми на юге пали укрепления «Мифрекет» и «Лахцанит». Вокруг «Милана» и «Оркала» шли тяжелые бои. К 17:30 египтяне продвинулись в глубь Синая на 10 км в сторону перевала Гиди. Уже после войны, когда стали известны оперативные планы египтян, мир узнал, что задумок двигаться глубоко в пески Синая у Садата не было. Он полагал захватить плацдармы на восточном берегу канала и ждать политических решений. Но через два часа после начала войны израильтяне об этом не знали. Быстро стало ясно, что не существует основного направления египетского прорыва, канал форсировали на всем протяжении. Поступали данные о каком-то неимоверном количестве сирийских танков. Впрочем, в 17:40 Хофи доложил, что на севере ситуация стабильная и несмотря на энергичные атаки сирийцам продвинуться вперед не удалось. Единственной тяжкой потерей на севере к этому моменту оказалось падение станции раннего оповещения на Хермоне.
Гора Хермон
Станцию на Хермоне называли «глазами Израиля». Эти электронные, антенные и телескопические глаза с 1967 года разглядывали половину Сирии и часть Ливана, все Голаны тоже были как на ладони. В хорошую погоду видна была Хайфа. В 14:45 со станции доложили о продолжающемся сильном артобстреле. Прячущиеся от снарядов солдаты не сразу заметили приближающиеся прямо к ним вертолеты. В Йом Кипур на станции было 55 солдат, включая охрану из 13 бойцов бригады «Голани». В 14:55 на Хермоне увидели 4 вертолета. Один взорвался в небе, три приземлились и высадили сирийских коммандос. Почти одновременно две колонны сирийцев атаковали станцию, двигаясь снизу. Два крупнокалиберных пулемета из трех были повреждены взрывами снарядов, технический персонал станции попрятался в нижних бункерах, а горстка бойцов вступила в бой, имея один крупнокалиберный пулемет и личные автоматы узи. После 45-минутного боя стало ясно, что ситуация практически безвыходная. К тому же из-за несогласованного командования силы защитников оказались разделенными. Генератор не работал, и бойцы сидели по отдельным комнатам в темноте. В 9 часов вечера офицеры собрали часть солдат и решили вывести их вниз. На цыпочках прошли они мимо сирийских постов и поспешили сначала вверх по склону, чтобы избежать засад, а потом вниз. Засад избежать не удалось, и до своих сил к утру добралось всего 11 человек из 55. Замурованные в бункерах сдались в плен, причем на нижнем этаже солдаты продержались 5 дней. Электронное оборудование станции не было уничтожено и попало в руки советских специалистов.
Кошмар Хермонского укрепления повторился на канале несколько раз. Атака арабов на один из бункеров южного сектора закончилась тем, что подобравшиеся после энергичного штурма к двери бункера египтяне пустили внутрь струю из огнемета и шесть защитников сгорело.
Двое оставшихся выползли через другой выход наружу, заметили двух египтян в джипе, задушили их голыми руками, сели в джип и умчались на восток. Бункер пал. В укреплении «Литуф» после суток боев не осталось офицеров. Окруженные защитники бункера связались с командованием и попросили разрешения сдаться. Разрешения они не получили, но к ним на выручку поспешили танки из бригады Дана Шомрона. Танки сбились с пути, попали в засаду. В результате в плену оказались и танкисты, и бойцы бункера.
На систему бункеров «Юркал» египетские пехотинцы вели атаку полтора часа. Израильской обороной командовал лейтенант Давид Абу Дирхам. Египтяне наступали цепями, как во время Первой Мировой войны. Тяжелые пулеметы укрепления вырывали сразу всю цепь. Атаку пехотинцев прикрывал один танк. У Абу Дирхама из противотанковых средств был один гранатомет с 14 гранатами. Он выпустил в танк все 14, три попали в машину, и последняя заставила танк замолчать. Через полтора дня боев в окружении, ночью в воскресенье, защитники «Оркала» сдались, так и не дождавшись подкреплений. Из «Милана» солдат вывел молодой офицер, размахивая белым талитом, чтобы свои не подстрелили. «Пуркан» напротив Исмаилии держался 68 часов, не теряя связи с командованием и докладывая обо всем, что происходит кругом. Бойцы этого бункера сдались по личному разрешению Шарона. Единственным бункером, который продержался всю войну, оказался «Будапешт», которым командовал капитан Моти Ашкенази. Ни атака 16 танков, ни бомбежки с воздуха, ни обстрел из дальнобойных орудий Порт-Саида, ни атака египетских коммандос не смогли заставить окруженное укрепление сдаться. На пятый день войны, в четверг, к бункеру смогли прорваться свежие части и заменить уставших и оглохших от постоянной канонады защитников.
На второй день войны, 7 октября, израильские газеты бодро известили народ, что «израильская армия блокировала продвижение врага и перешла в контратаку». По телевидению выступила Голда Меир и успокоила людей, сказав, что «армия готова отразить любую атаку». «Враги рассчитывали застать израильтян врасплох в Судный день. Они не сильно нас удивили». Так она и сказала. Она же связалась с Абой Эбаном - министром иностранных дел, который все сидел в Нью-Йорке, в ООН. Меир дала ему инструкцию, что о прекращении огня можно будет говорить только тогда, когда ЦАХАЛ не выбьет всех арабов назад на их исходные рубежи. В ООН все побежали к Эбану спрашивать, что же теперь будет с Израилем, а Эбан всех бодро успокоил.
Моше Даян тоже выступил по телевидению и тоже сказал, что-то типа "наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами"(с). Эта бравада не была правдивой, но она была необходима растерянному обществу, которое оказалось на военном положении в самый неподходящий момент - в Судный день, во время экономического кризиса и предвыборной кампании. Сами же Меир и Даян получили с фронтов сводки, страшные, как сошедшие со страниц Книги Иова. В первый день боев погибло 500 человек, 1000 раненых, много пленных. За всю войну Суэцкого кризиса 1956 года потери были меньше. В 24 часа Израиль превратился из государства, чья армия «самая боеспособная в мире, покрыла себя славой и является образцом для всех армий», в страну, которая, сжав зубы, отчаянно билась за жизнь, за само право своего существования. Даян уже на второй день хотел подать в отставку. Премьер-министр отставку не приняла, и министр обороны погрузился в военные дела.
Это ему удавалось с трудом. В отличие от должности начальника генштаба, должность министра обороны более политическая и хозяйственная, нежели оперативно военная. В задачи военного министра входит определить политический момент, когда может понадобиться вмешательство армии, размеры этого вмешательства, вооружить, обучить, подготовить армию полностью к этому моменту и в нужное время передать этот механизм в руки начальника генштаба. Министром обороны может быть и совершенно штатский человек, политический деятель, который отдавать военные приказы просто не должен. После отставного военного Моше Даяна министром обороны, например, был штатский Шимон Перес. С другой стороны, именно министр обороны мог советовать правительству, на основании положения на фронтах, следует ли искать путей к прекращению огня, или страна может себе позволить воевать до победного конца. В самом же начале войны в деятельности Даяна образовался вакуум. Практически он не знал, чем себя занять.
В результате, если Элазар безвылазно сидел в бункере генштаба над картами и донесениями с фронтов, то Даян начал ездить по фронтам и все наблюдать своим правым глазом. Так он попал на командный пункт Южного фронта к генералу Гонену. Шмуэлю Гонену было не до бравады. Он поведал, что бункеры окружены и часть из них пала, танки пробиться к ним не могут, потери среди танков огромные, резервов как не было, так и нет, единой линии фронта, соответственно, тоже нет, практически каждый отряд дерется сам за себя. В общем, Пирл-Харбор, Дюнкерк и 22 июня 1941 года одновременно.
Шмуэль Гонен
Даян, подумав, дипломатично дал «министерский совет», в общем, вполне здравый: не надо цепляться за укрепления, они все равно падут. Лучше эвакуировать всех, кто еще может вырваться из окружения, и отойти на новую линию обороны на возвышенности километрах в 20 от канала. К сожалению, прямой приказ оставить укрепления так никем и не был отдан.
После этого Даян отправился на Голаны. Там было намного хуже. Резервы еще не подошли. Израильские танкисты превосходили сирийцев выучкой с большим запасом и воевали с подготовленных позиций. Однако танк не может стоять на одной и той же позиции, как пришитый, сутки за сутками. Кончается боезапас, накапливаются мелкие повреждения, устают бойцы. Если же танк двигается, то еще и горючее кончается. Поэтому танки должны были время от времени отходить в тыл для дозаправки, посещения ремонтной мастерской и пополнения боезапаса. Вернуться же назад многим не удавалось, так как нажим сирийцев не прекращался и ночью, и оставленные позиции занимались врагом. Приборы ночного видения дали сирийцам возможность непрерывного наступления целые сутки. При всех колоссальных потерях, которые несли неумелые сирийские танкисты, они, как муравьи, слепо двигались вперед, а 800 танков, даже если в них сидят неумехи, — это все-таки 800 танков.
В северном секторе прорвать оборону дивизии Эйтана сирийцам не удалось. В южном же секторе они смогли в двух местах преодолеть сопротивление израильтян и хлынули на Голаны. Напомню, что южная часть Голан после приграничных отдельных гор - Алоней Башан, Парас, Тель Джухадр, Тель Саки - представляет собой почти ровную местность вплоть до откосов у берега озера Киннерет. Командиры настойчиво взывали о подкреплениях, штабы отвечали, что подкрепления идут и умоляли продержаться еще полчаса, но резервов все не было. Лейтенант Боаз Тамир, раненный в голову во время первой сирийской атаки, командовал шестью танками! На его танк в новую атаку пошло 20 сирийских машин. В секторе обзора он мог видеть только три танка одновременно. Кровь заливала ему глаза, и заряжающий время от времени поливал его лицо водой из фляги. Он быстро выбирал цель, и его танк стрелял не переставая. Остановиться на минуту означало бы смерть.
Именно этот момент Даян и застал воочию на Сирийском фронте. Он понял, опять правильно, что до прибытия резервов единственное, что может помочь истекающим кровью израильским пограничникам, это авиация. Не теряя времени, Даян связался напрямую с командующим ВВС Бени Пеледом и приказал ему направить на Северный фронт основную часть авиации страны.
Биньямин Пелед
Возмутился Элазар. Даян как министр обороны, сказал он, не должен отдавать приказы напрямую командующему ВВС в обход его, начальника генштаба, и командующего фронтом Хофи. (У египтян было проще, министр обороны Исмаил был одновременно и верховным главнокомандующим.) Что Хофи, бывший десантник и парашютист, может понимать в танковых сражениях, огрызнулся Даян.
Давид Элазар
Пока генералы выясняли последовательность инстанций при прохождении приказа, на земле Голан после прорыва сирийцев судьбу севера Израиля решали четыре человека: Лейтенант Цви Грингольд (Цвика); майор Барух Леншнер, капитан Моше Вакс и капитан Меир Замир. У Замира от батальона оставалось 9 танков, Леншнер и Вакс командовали 7 танками, и у Цвики под началом было еще 8 «Центурионов». И все.
Танкист Цвика, рыжеволосый и веснушчатый, нежился у себя дома в кибуце, когда началась война. Он натянул форму и автостопом добрался до командного пункта Эйтана в Нафахе.
Цви Грингольд (Цвика)
Там нашлось два годных танка и несколько неопределившихся танкистов, и эти танки отдали под командование Цвике. Приказ перед группой был поставлен оседлать «нефтяную дорогу» (Petroleum Road) и бдеть. Цвика собрал себе экипаж из танкистов, которых первый раз видел, и поехал воевать. Как мы помним из истории Шестидневной войны, захватывая Голанские высоты, израильтяне перерезали нефтепровод, который гнал иракскую нефть к сирийским и ливанским портам на Средиземном море. Бизнес, однако, есть бизнес, и после войны нефтепровод заработал снова. Израилю платили деньги за этот «транзит» и за поддержание порядка вдоль трассы. Нефтяная дорога как раз и шла вдоль нефтепровода с юго-востока на северо-запад. Когда лейтенант Грингольд выехал на дорогу, спустилась ночь, первая ночь войны. Его ведомый танк в темноте потерялся, и экипаж «Центуриона» из четырех человек оказался на дороге один. Сначала им попались три сирийских танка, которые ехали с зажженными фарами. Цвикин танк стоял без огней и просто расстрелял сирийцев в упор. Съехав на обочину, Цвика устроил засаду. Через полчаса он похолодел. По дороге двигались 30 танков. Это был сирийский 452-й танковый батальон майора Исмаила. За танками тянулись грузовики и бронетранспортеры. Четыре танкиста подпустили первый сирийский танк на 20 м, подбили его и остановили всю колонну. Цвика приказал водителю медленно двигаться вдоль колонны. Было темно, только горящие танки освещали место боя. Одиночные выстрелы подбивали танк за танком, а израильский танк не был виден. Майор Исмаил не знал, что с ним воюет лишь один израильский танковый экипаж. Чтобы узнать, с кем он, собственно, ведет бой, сирийский майор приказал танкам включить фары. Это облегчило Цвике задачу. Когда вспыхнул десятый танк, Исмаил приказал отступать, так и не узнав, что дорогу его воинству преградили четыре человека.
К двум часам ночи к Цвике присоединились 8 танков подполковника Узи Мора. Было решено гнать сирийцев вдоль нефтяной дороги. Разделив силы на две колонны, у Цвики - 4 танка и у Мора - 5, израильтяне двинулись вдоль нефтепровода, и тут началось. Три из четырех цвикиных танков были подбиты ракетами, включая и танк самого Цвики. Контуженный, выскочил он из горящего танка и был ранен в левую руку. Бегом бросился к последнему действующему танку своей колонны, а сирийцы отступили. Но ночь еще не кончилась, к Цвике подтянулось еще семь танков, и все они поступили под его команду. Лейтенант Грингольд растерялся. Командовать соединением из восьми машин ему не приходилось. Много, конечно, говорят об обучении на месте, но не в первый же день войны. Цвика попросил прислать ему командира более высокого ранга, но утвердили командиром именно его. Теперь молодой лейтенант решил не испытывать судьбу и вести дуэль с танками противника на большом расстоянии. Действительно, скоро началась очередная атака сирийцев, и их танки встретили огнем с полутора километров. Тем временем начальники Грингольда, подполковник Исраэли и полковник Бен Шохам, уже не сидели на командном посту, а каждый в своем танке вели неравный бой с сирийцами. Исраэли вел бой недалеко от Цвики, расстрелял все снаряды, ринулся в лобовую атаку на сирийский танк и погиб.
Самое южное укрепление 116, которое находилось ближе всего к стыку иорданской, сирийской и израильской границ, было атаковано 132-й механизированной танковой бригадой. С колоссальным трудом лейтенант Иосеф Гур отбил атаку. Последний подбитый сирийский танк встал в 20 м от основного бункера. Как только атака прекратилась, лейтенант послал солдат разбросать мины на подходах к укреплению и правильно сделал. Последовала новая атака сирийцев, которые, не подозревая о минах на уже пройденном ими поле, лишились нескольких танков. В этом бою лейтенанта Гура не поддержала дивизионная артиллерия, и его солдаты умудрялись подбивать танки из 81-мм миномета. Гур приказал затем разбросать мины по всему периметру вокруг укреплений и снова не прогадал. Сирийцы пошли в обход и снова попали на мины. Бункер 116 выстоял.
Тяжелые бои шли вокруг бункера 111. Все офицеры погибли или были ранены. Обороной всей позиции командовал энергичный рядовой Эзра Цион. Танками вокруг бункера командовал сержант Даниэль Беркович. Всех раненых танкистов и пехотинцев снесли в бункер. Беркович связался с командованием, прося срочно эвакуировать раненых. Одному бронетранспортеру удалось прорваться через огонь сирийцев к укреплению, но назад путь оказался отрезан. Тогда Беркович получил разрешение вывести все силы в тыл и оставить бункер.
За этим укреплением была очень важная Т-образная дорожная развилка. От нее на север шла дорога на Кунейтру, на юг шла дорога к истекающим кровью бункерам 113, 114 и 115, а на запад, прямо в глубь Израиля, вело шоссе к мосту Арика. Прорвавшийся через израильскую оборону, сирийский полковник Хасан Туркмани проскочил эту развилку в броске на запад, дошел до следующей северной дороги и повернул свою 9-ю мотопехотную дивизию на командный пункт Рафуля в Нафахе. Майор Абдулла Каблан командовал танковым батальоном на острие атаки дивизии Туркмани. Он наскочил на минное поле, а его танки с противоминными катками были уже подбиты. Посовещавшись с Туркмани, Каблан повел свои танки на минное поле. Почти все его танки взорвались, он сам чудом умудрился выпрыгнуть из своей погибающей машины. Туркмани наблюдал за гибелью батальона Каблана. Путь был свободен, и его дивизия ринулась вперед.
Теперь на пути целой сирийской дивизии встали семь танков Леншнера и Вакса. Удержать наступление войск Туркмани они не смогли, и сирийцы атаковали Нафах. Вакс погиб. В конце боя у Леншнера осталось два танка. Помимо командного пункта Рафуля в военном лагере Нафах были госпиталь, кухни, ремонтные мастерские, склады боеприпасов и прочие тыловые части дивизии Эйтана. Строевых войск в Нафахе не было.
Понимая, что вот-вот сирийцы ворвутся в тыл его дивизии, Эйтан приказал полковнику Бен Шохаму, командиру танковой бригады «Барак», двигаться с его танками, включая Цвику, к Нафаху. Выполнить этот приказ Бен Шохам не успел. Его танк был в 300 м от колючей проволоки периметра Нафаха. Дым от подбитых танков застилал обзор, и полковник высунулся в верхний люк, чтобы руководить боем. Он был убит сирийским пулеметчиком. Цвика потерял своих командиров, его радио молчало. Соседние танки были подбиты. Поразмыслив, он поехал по бездорожью к Нафаху.
Командовать обороной Нафаха выпало, по приказу Эйтана, Пинхасу Куперману. Он был в звании подполковника, но являлся завхозом пограничной бригады. Эйтан руководил всем трещащим по швам фронтом. Времени переводить штаб на другое место у него не было. Он приказал собрать всех пехотинцев, которые попадутся, и организовать оборону по периметру Нафаха. Куперман собрал, как потом шутили, «отряд поваров и пекарей», раздав им безоткатные противотанковые орудия и распределил их по позициям. Пекари дали бой 91-й сирийской танковой бригаде, экипированной новенькими Т-62. Как и все прочие бои, этот бой был неравным, но за пекарями Купермана до самого Иордана никого не было, Нафах был в тылу. Когда сирийские танки прорвались в лагерь, Эйтан скомандовал штабным работникам: «Ребята, уходим», и выскочил наружу. В этот момент на штаб уже двигался Т-62. Эйтан схватил базуку и подбил танк. Он наблюдал за эвакуацией штаба, когда в 20 м от него вывернул еще один Т-62. Во всю прыть понесся Рафуль к последнему джипу, который уже разворачивал другой офицер, запрыгнул в него на ходу. Ещё на трёх разбитых машинах остатки гарнизона убрались из Нафаха.
Тем временем к лагерю подтянулись Цвика на своем танке и еще несколько экипажей. Двадцать часов прошло, как лейтенант Грингольд отправился из тылового Нафаха в бой, а теперь лагерь представился ему водоворотом смерти. Все пылало кругом. Водитель Цвикиного танка так испугался, что выпрыгнул наружу, вскочил в бесхозный БТР и умчался из лагеря. Цвика остался воевать в обездвиженном танке и чудом уцелел. Лагерь спас от разгрома 72-й пехотный батальон бригады «Голани» (лейтенант Эфраим Фейн), свежий резерв, который наконец-то оказался в нужном месте в нужное время.
Подтянулись также соединения полковника Орра. Цвика же раздобыл себе новый танк и продолжил бой, уже совершенно измученный, более суток не спавший и с необработанными ранами. К пяти часам вечера второго дня войны Эйтану сообщили, что Нафах удалось отстоять. Дальнейшее продвижение сирийцев с юга на север Голан, в тыл дивизии Рафуля, было остановлено.
Когда бой вокруг Цвики угас, он вдруг обнаружил себя стоящим в башне уже пятого по счету своего танка; будучи совершенно не в состоянии сосредоточиться. К нему бросился командир разведки бригады «Барак», который после смерти командующего исполнял его обязанности. Почти в летаргии, обожженный и израненный Цвика сполз с танка в руки офицеру. Цвику отправили на медицинский эвакуационный центр. Вклад одного этого человека с железной волей в срыв сирийского наступления колоссален. Никогда еще танкисту в ходе одного боя не удавалось уничтожить столько танков противника. Военные историки сходятся во мнении, что Цви Грингольд за сутки уничтожил до 60 танков Т-54, Т-55, Т-62. Сам Цвика вспоминает, что за ночь с 6-го по 7-ое октября три танка, которыми он последовательно командовал, израсходовали в сумме три боекомплекта, а у танка "Центурион" боекомплект равен 72 снарядам. За свой подвиг Цви Грингольд был удостоен высшей израильской боевой награды - "Итур ха-гвура" (Медаль «За героизм». Всего такой награды со дня её учреждения в 1970 году удостоено в Израиле 40 человек. 16 из них посмертно.)
Вручение боевой награды лейтенанту Цви Грингольду
Пока на Голанах шли бои за каждый метр, на канале египтяне спокойно переправляли на израильский берег дивизию за дивизией из своей 800-тысячной армии.
Северную часть фронта, выше Соленых озер, держала Вторая египетская армия, а южную часть, ниже озер, - Третья армия. В первые два дня боев подкрепления командующему фронтом генералу Гонену поступали крайне скудно, каждые новые 10 танков были на учете. Наконец, на третий день, в понедельник на юге собралось относительно значимое количество бронетанковых войск, и Гонен совершил фатальную ошибку, которая продлила войну на две недели - 9 октября он бросил свежие танки в непродуманную контратаку. Сказался «синдром седьмого дня Шестидневной войны». Вчера у нас просто не было отмобилизованных войск, но вот сегодня резервы прибыли и сейчас мы им покажем. Резервов все же собралось недостаточно для массированного танкового наступления. Получилось, что вместо танкового кулака танки использовались для затыкания щелей маленькими неэффективными группами. В результате только за первые сутки войны ЦАХАЛ потерял 200 танков в локальных стычках.
Израильская доктрина предполагала лобовые танковые сражения. Советская доктрина, которой следовали египтяне, предполагала, что танки может встретить хорошо укрепившаяся пехота, а собственные танки вступают в бои после того, как танковые силы противника обескровлены пехотинцами и артиллеристами. В общем, вспомните Курскую дугу. Хорошо оснащенные противотанковыми средствами египетские пехотинцы остановили своими управляемыми ракетами израильское танковое наступление. Ведь еще со времен Второй Мировой войны известно, что атаковать окопавшуюся пехоту танками без поддержки собственных пехотинцев нельзя. На этот раз на Южном фронте были крупные потери. Израильские танкисты рассказывали потом, как поразил их вид сотен и тысяч египтян, колоннами бегающих по песку: «У нас было впечатление, что мы воюем с китайцами». Целая танковая бригада ЦАХАЛа была почти уничтожена.
Продолжение:
Свежие комментарии