Сегодня – 5-летие провозглашения независимости ДНР и ЛНР от Украины на основе состоявшихся там референдумов. Если бы тогда итоги этих референдумов признала Россия и поступила бы по крымскому сценарию, приняв эти территории в родную гавань, а жителей – в российское гражданство, то не было бы ни долгой войны, ни значительных жертв, ни сбитого МН17.

Конечно, внешние санкции, возможно, были бы пожёстче. Но не факт: за эту боевую пятилетку РФ набрала столько новых ограничений со стороны западных партнеров, что, может, дешевле было бы сразу и радикально решить проблему Донбасса его присоединением к России.

Но была ли изначально задача минимизировать санкции или же все-таки стратегической целью являлось измотать Украину длительным тлеющим конфликтом, несмотря на внешние последствия для самой России? В любом случае спустя 5 лет ситуация складывается тупиковая.

Принимать республики в свой состав Россия не хочет, но жители республик уже не хотят и не могут возвращаться в украинскую гавань. Перспективой видится заморозка конфликта на условиях нынешнего статуса непризнанных республик, не являющихся ни Украиной, ни Россией. Но неформально, конечно, они входят в орбиту российского влияния, контроля и бюджетного финансирования.

Иными словами, Россия получила обязанности перед этими территориями, но не юридические права над ними, как это произошло с Крымом. Обязанности без прав – хуже, чем обязанности с правами. Это может устроить Россию только в том случае, если ДНР и ЛНР по-прежнему будут выполнять роль сухопутного авианосца, роль Кубы в Карибском кризисе, то есть функцию раздражителя для непокорного Украинского соседа.

Отсель грозить мы будем шведу – и, по-видимому, ещё долго, до тех пор, пока или Украина не сменит западный вектор на восточный, или пока Россия не отступится от таких планов по внутриполитическим причинам. В любом случае эта проблема сохранит актуальность ещё лет на 10-20.

О суверенном Интернете и цензуре информации в последние месяцы говорят всё чаще. С одной стороны, изоляция цифровой паутины в рамках одной страны может разрушить первоначальную идею глобального охвата и обмена данными. С другой стороны, защита граждан от фейков и вбросов должна решаться на высшем уровне. Что же будет реализовано в Беларуси?

Суверенный Интернет в России

Активнее всего сейчас обсуждают проект т.н. «закрытого» Интернета в России. Его ещё называют «Великий российский фаервол» по аналогии с китайским. Законопроект вносит изменения в несколько нормативных актов и предполагает работу российских пользователей в Сети даже в случае агрессивных действий по отключению РФ от Всемирной паутины. А равно и «ручное» управление российским сегментом Интернета.

Законопроект №608767-7 «О внесении изменений в Федеральный закон «О связи» и Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» был внесён членами Совета Федерации Л. Боковой, А. Клишасом и депутатом Государственной Думы А. Луговым 14 декабря 2018 года. С тех пор он претерпел ряд изменений, пока не был одобрен и направлен на подпись Путину 22 апреля 2019 года (подписан 1 мая).

При ознакомлении с текстом документа действительно бросается в глаза его нацеленность на изоляцию рунета и возможность управлять потоками информации. Например, в статье о Единой сети электросвязи Российской Федерации на федеральный орган исполнительной власти в области связи (Роскомнадзор) возлагают установление требований «при возникновении угроз устойчивости, безопасности и целостности функционирования на территории Российской Федерации информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» и сети связи общего пользования». Операторы связи, в свою очередь, должны обеспечить выполнений этих требований.

Самое плохое, что закон не устанавливает перечень «угроз», возлагая полномочия по их идентификации на Роскомнадзор, не совсем подходящий для данной роли. Это открывает поле для злоупотреблений и возможности заблокировать, например, Твиттер за сообщение о России от Трампа.

Глава 7 законопроекта и вовсе вводит понятие неких «учений», в которых обязан участвовать Роскомнадзор. Можно ли в учебных целях заблокировать на пару часов YouTube? Вполне. Там же детализируется понятие «точки обмена трафиком». Это, видимо, намекает на возможность локального (местного) отключения от Интернета и запрет на присоединение к общему узлу сетям, не соответствующим требованиям законов.

Глава 10 посвящена функционированию сетей связи в отдельных случаях (чрезвычайной ситуации и чрезвычайного положения). Именно здесь говорится о централизации управления при угрозах и концентрации всех полномочий у Роскомнадзора. В заключительной части законопроекта упоминается о создании национальной системы доменных имён «для хранения и получения информации о сетевых адресах и доменных именах».

Технический документ или бунт Роскомнадзора?

В принципе, для рядового пользователя Интернета новый документ не несёт никаких ранее неизвестных ограничений. Он даже не вводит новые правила комментирования, как это было сделано в Беларуси. Документ, скорее, технический, предназначенный для операторов связи и иных ответственных организаций. Да, он написан в угоду Роскомнадзору и позволяет в случае возникновения «угроз» централизованно управлять Сетью. А. Луговой так комментирует новацию:

«Мы создаём лишь замещающую инфраструктуру. То есть дублируем у себя в случае каких-то чрезвычайных обстоятельств, чтобы наши граждане продолжали иметь доступ к Интернету».

Характер потенциальных угроз законом не определён, но можно предположить, что они носят временный характер. И после устранения угрозы функционирование Интернета возобновляется в полном объёме. В частности, операторы определяют источник угрозы и блокируют её. Однако успехи Роскомнадзора в этой области вызывают большие сомнения.

Дело в том, что в вопросах «беготни» сайтов от регуляторов побеждают пока первые. Несмотря на попытки РКН блокировать сайт «Лукоморье», торрент-треккеры или мессенджер Telegram все они в той или иной степени доступны для обычных пользователей. Главная проблема ещё и в том, что сетевые адреса и маршрутизаторы в мире тесно переплетены. Просто так «выключить» Россию из общемировой паутины невозможно — это ударит и по самим «выключателям». Аналогично при попытках блокировок внутри страны начинаются проблемы с доступом к банковским услугам, сторонним приложениям и онлайн-сервисам.

Инициаторы поправок ссылаются на Стратегию Соединенных Штатов Америки в области кибербезопасности (2018 года). Она принята в ответ на якобы кибератаки из Ирана, КНДР, России, Китая и прочих. Россия восприняла этот документ как возможную попытку США отрезать РФ от информационных сетей. Хотя ни одного прецедента интернет-блокады до сих пор неизвестно. Как правило, решение полностью или частично блокировать внешний трафик исходит от правительства внутри страны (Китай, КНДР, ОАЭ).

Аналоги китайского фаервола в российском законопроекте имеются. К ним относится система национальных доменных имен и контроль над передачей данных за пределы страны. Но если Китай изначально не выстраивал инфраструктуру на основе Интернета, то Россия уже давно и успешно является важным сегментом Всемирной паутины. И воздвижение «железного занавеса» означает окончательную изоляцию от мира и нанесение по собственному населению серьёзного удара. А там и до политических волнений недалеко.

Закрытый Интернет на Западе

Попытки в той или иной степени регулировать интернет-среду предпринимают почти все государства. Приведём несколько наиболее ярких примеров.

Германия. Правительство ФРГ активно «воюет» с социальными сетями. Не так давно был одобрен законопроект, в соответствии с которым на соцсеть или интернет-ресурс могут возложить штраф в размере до 50 млн евро. Основание — публикация фейковых новостей, оскорбительных комментариев и разжигание вражды. Любая информация, не соответствующая немецкому законодательству, подлежит удалению в течение 24 часов с любых площадок с аудиторией свыше 2 млн человек в сутки.

Австралия. Власти этой страны высказались о необходимости доступа спецслужб к шифрованным элементам интернет-трафика. Это необходимо для минимизации террористической угрозы. Для начала предлагалось обязать разработчиков анонимных мессенджеров, соцсетей и других сервисов предоставлять данные по запросу от госорганов. Премьер-министр страны (тогда Малкольм Тернбулл) заявлял, что Интернет не может оставаться неконтролируемой зоной.

Франция. В стране действует «кибер-патруль». Представители этого подразделения МВД могут участвовать в обсуждениях, добавляться на форумы, в соцсети и мессенджеры и налаживать контакты с предполагаемыми террористами, «вести» их. Это нужно для деанонимизации подозреваемых и сборе доказательств для суда. Также с санкции суда допускается установка на ПК подозреваемых программ, сообщающих о действиях и посещённых ресурсах.

Чехия. На основе действующего законодательства в стране ограничено распространение информации, влияющей на подсознание, способствующей разжиганию ненависти по расовому, половому, языковому признакам, политическим убеждениям и религиозным предпочтениям. Интернет-услуги с демонстрацией сцен насилия и порнографии должны быть ограничены для детей и молодёжи. В противном случае поставщику услуг грозит штраф до 100 тыс. долларов.

Италия. Наличие точек с бесплатным Wi-Fi ограничено и открытие каждой новой зависит от ряда бюрократических факторов. Все немногочисленные местные провайдеры контролируются властями. Для покупки доступа ко Всемирной паутине нужно предъявить документ, удостоверяющий личность. В основном все ограничительные законы были приняты после терактов в Испании и Великобритании 2005 года. Контент-фильтры действуют на некоторых файлообменниках P2P и происходит фильтрация сайтов онлайн-игр, не имеющих лицензию в Италии.

Facebook. Глава крупнейшей мировой социальной сети предложил правительствам разработать нормы, регулирующие распространение сообщений с негативным политическим оттенком, защиту информации, влияния на выборы и т.д. Это нужно для сохранения «лучшей составляющей» Интернета — возможности самовыражения и создания благоприятной среды для развития предпринимательства. При этом представленные в Интернете компании должны нести ответственность за соблюдение стандартов, касающихся нежелательного контента.

В той или иной степени спецслужбы многих государств собирают и хранят до определённого времени сведения об активности всех или части пользователей в Интернете. Часто это обязанность возложена на провайдеров связи или руководство самих соцсетей, ресурсов и пр. В ряде стран информация о степени проникновения спецслужб в личную жизнь интернет-пользователей является закрытой и ни её объёмы, ни периодичность, ни сроки не разглашаются.

Смогут ли «закрыть» Интернет в Беларуси?

Белорусские власти относятся к Интернету двояко. Например, недавно в Послании к белорусскому народу и Национальному собранию президент А. Лукашенко высказался однозначно:

«Сегодня основные угрозы государству формируются не на поле боя, а в информационном пространстве. Мы испытываем на себе нарастающее внешнее и внутреннее медиадавление. Ситуация давно требует принятия решительных мер по укреплению информационной безопасности страны, в первую очередь это касается сети Интернет — основного источника информации для большинства людей. (…) И если кто-то, а ко мне приходят разные люди с предложениями, хочет закрыть интернет, какой-то отдельный интернет создать, — это всё чепуха. Надо в интернете работать! (…) Не та ситуация в стране, не та обстановка, чтобы всех душить. (…) Боремся не с тем, с кем надо бороться, и не теми методами. IT-страна!».

Действительно, создавать в IT-стране, в которой многие программисты работают на аутсорсе, а также развивается законодательство о блокчейне и криптовалютах, изолированную интернет-«песочницу» недальновидно. Блокировка мессенджеров и сторонних ресурсов быстро развеет имидж передовой цифровой державы, вызовет проблемы с исполнением заказов и снизит прибыль того же ПВТ. Поэтому айтишников однозначно трогать не будут.

Другое дело обстоит с соцсетями, мессенджерами и нелояльными ресурсами. Здесь власти непреклонны — «дело Regnum», «дело БелТА», блокировка «Хартии`97» и отдельных групп в соцсетях, идентификация комментаторов, серьёзные поправки в закон о СМИ, введение статуса сетевого издания и прочее свидетельствует о жёсткой регуляции сферы. Но только той её части, которая посягает на монополию власти в сфере информирования населения о правильности курса страны.

Сложнее всего с технической точки зрения будет блокировать мессенджеры. Даже всемогущий Роскомнадзор с их технологией глубокой проверки пакетов трафика (Deep Packet Inspection, DPI) пока не смог поставить хитрый Telegram под полный контроль. К тому же для развёртывания «блокирующей» инфраструктуры нужны колоссальные средства. В России называют суммы от 300 млн долларов США до 2 млрд долларов. От таких цифр даже в соседней стране в лёгком шоке, при сомнительной эффективности всего мероприятия. Вряд ли «лишние» пропорциональные суммы предусмотрены и в белорусском бюджете.

На внедрение всех технических новаций, обучение и найм специалистов понадобятся годы. Российский политик и общественный деятель Л. Волков уверен:

«Все, кто понимают технологическую сторону вопроса, понимают также, что если эту задачу реально решать, то надо закладывать миллиарды долларов и 3-5 лет как минимум. (…) Принимается истеричный и неработоспособный закон, по которому технически они [власти] сделать ничего не смогут, зато 30 млрд рублей надо освоить уже к 1 ноября 2019 года. Вот ради быстрого освоения 30 млрд он и принимается, больше ни для чего».

Хотя кое-что работало и много лет назад. Например, в ходе протестов в конце 2010-середины 2011 гг. белорусов просто отключали от сети «Вконтакте» (где координировались действия протестующих) и блокировали наиболее одиозный ресурс «Хартия`97». Сейчас локальные отключения наблюдаются в республике Ингушетия. Волнения местного населения там продолжаются не первый месяц, однако в республике действует двойная цензура. Официальные СМИ игнорируют протесты, а местные операторы связи ограничивают контакты с внешним миром (входящий и особенно исходящий трафик). Иными словами, если в Беларуси где-то будет накаляться обстановка (как, к примеру, в Бресте на фоне строительства аккумуляторного завода), возможно местное краткосрочное ограничение связи с внешним миром.

За деанонимизацией комментаторов может последовать привязка пользователей мессенджеров к номеру телефона. В России такие правила вступили в силу с 5 мая. Теперь при регистрации в Viber, Skype, WhatsApp и др. пользователь должен ввести номер телефона. Мессенджер высылает ему код, а оператор мобильной связи проверяет наличие паспортных данных абонента в своей базе. При их наличии оператор делает отметку о том, что теперь данный абонент пользуется таким-то мессенджером.

Как это будет работать, пока неясно. Большинство сервисов для общения лежат вне российской юрисдикции и пока не прокомментировали новации. А вот мобильные операторы МТС, «Билайн», «Мегафон», Tele2 с готовностью выразили желание сотрудничать. В том, что белорусские компании также с готовностью возьмут под козырёк, сомневаться не приходится. Да и вообще часто российские законы становятся руководством к действию для белорусских нормотворцев и наоборот. Примером может стать «закон Яровой».

Не закрытый Интернет, а всеобщая идентификация

Вместо слишком явных мер по изоляции байнета власти могут поступить хитрее. С 1 января 2020 года в Беларуси начнётся массовая выдача ID-карт. Это нечто вроде внутреннего паспорта для пользования услугами госструктур, сервисами вроде заказа справки о состоянии здоровья и пр. Каждому обладателю присвоят уникальный идентификационный код, а дополнит его Белорусская интегрированная сервисно-расчётная система (БИСРС) с использованием биометрических данных.

Именно от этой карты могут оттолкнуться при введении обязательной идентификации комментаторов, пользователей мессенджеров и владельцев аккаунтов в соцсетях. Она позволит со 100%-ной вероятностью идентифицировать любого, кто оставит цифровой след в Сети.

Заместитель начальника управления по гражданству, паспортной работе и выезду за границу МВД П. Хрищенович так описывает этот документ:

«Сама ID-карта будет содержать три приложения. Первое — идентификационное, где будут все сведения о человеке: ФИО, дата рождения. Второе приложение — криптографическое. Это электронная цифровая подпись, которая позволит входить через БИСРС системы. Третье приложение соответствует международным требованиям ИКАО (Международная организация гражданской авиации)».

Подделать её практически невозможно из-за нескольких серьёзных степеней защиты. А значит и оспорить в суде авторство комментария, призыва или поста будет практически невозможно. В данном случае сработает презумпция виновности владельца ID-карты и никакие «я этого не писал, меня взломали» уже не помогут.

Останется лишь приравнять мессенджеры и соцсети к «организаторам распространения информации» как это сделали в России. На них возложат обязанности по исполнению законодательства Беларуси, в том числе прекращение рассылок и блокировку аккаунтов, нарушающих действующие законы. Например, призывы к бойкоту, протесту, поддержку определённых политических сил и групп. Как всё это будет реализовано на практике — пока не знает никто. Но выстроить блокирующую инфраструктуру вокруг ID-карты очень соблазнительно.

Иными словами, ограничений по посещению сайтов почти не будет. Все, которые хотели, уже условно заблокировали («Хартия», «Спутник и погром», «Лукоморье»). Теперь захотят минимизировать общение, чтобы без крайней необходимости «острые» комментарии и посты не оставались анонимными. Проблемы возникнут лишь с тем, что ни Facebook, ни Telegram, ни ресурсы-анонимайзеры белорусским законам не подчиняются. Впрочем, их, а равно и пользователей внутри страны, могут припугнуть полным отключением от соцсети (как это сделали с «Вконтакте» и другими на Украине).

Исходя из последних законодательных изменений, власть намерена контролировать и точно знать, кто за какой публикацией стоит, особенно если они носят регулярный характер. Для этого будут предприниматься любые меры по дальнейшей деанонимизации пользователей и возложение обязанностей по передаче сведений от владельца интернет-ресурса (распространителя информации) заинтересованным органам. Точечными «посадками за репосты» уже никого не удивить, а скоро каждый будет ставить электронную цифровую подпись под любым транслированным во вне месседжем и отвечать за его содержание.