В предыдущем материале автор завершил описание действий бронепалубного крейсера «Жемчуг» в русско-японской войне – бросив якорь в Маниле, корабль оставался там до самого окончания боевых действий. Рассмотрим теперь что происходило с однотипным ему «Изумрудом».
Как уже говорилось ранее, ночь с 14 на 15 мая прошла для «Изумруда» относительно спокойно – крейсер находился на левом траверзе «Императора Николая I» и, насколько можно понять из рапорта командира, огня не открывал. Тем не менее, никто на корабле не сомкнул глаз, так что ночь получилась для экипажа бессонной.
Безрадостное утро
На рассвете команда «Изумруда» с горечью обнаружила, что от некогда многочисленной русской эскадры остался отряд из пяти кораблей: эскадренных броненосцев «Император Николай I» и «Орел», броненосцев береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин» и «Адмирал Сенявин», а также самого «Изумруда». Около 05.00 утра этот отряд находился приблизительно в 100 милях от о. Дажелет и продолжал движение во Владивосток: в это же время японские главные силы находились примерно в 30 милях от о. Дажелет, к которому они отошли для того, чтобы утром находиться между остатками русской эскадры и Владивостоком.
Практически тут же, можно сказать, с первыми лучами солнца, русские корабли были обнаружены. Японский 6-ой боевой отряд увидел дымы, немедленно сообщил об этом другим отрядам и, прибавив скорости, пошел на сближение. Выяснив, что перед ним четыре броненосца, в том числе два – береговой обороны, следующие в сопровождении крейсера, 6-ой отряд снова сообщил об этом всем отрядам и начал слежение.
Разумеется, прочие японские корабли немедленно двинулись к остаткам русской эскадры. Первым приблизился 5-ый боевой отряд, вездесущие «Чин-Иен», «Ицукусима», «Мацусима» и «Хасидате», которых сопровождало авизо «Яйеяма», а также крейсера «Отова» и «Ниитака». Именно этот отряд сообщил Х.Того об обнаружении остатков главных сил русских ориентировочно в 05.00: несмотря на то, что 6-ой отряд дважды радировал о том же самом, обе его радиограммы на «Микасе» приняты не были. При этом, по рапортам русских офицеров получается, что 6-ой боевой отряд остался незамеченным, и первыми японскими кораблями, которые увидели на нашей эскадре, стали крейсера 5-го отряда: они находились слева от русских броненосцев, ближе всех к ним находился «Изумруд».
Обнаружив дым, как тогда казалось – одиночного корабля, с «Изумруда» немедленно сообщили об этом сигналом на флагман контр-адмирала Н.И. Небогатова, но еще до того, как с «Императора Николая I» был получен ответ, количество дымов увеличилось до четырех. «Изумруд» и об этом сообщил на «Николай», но количество дымов опять возросло – теперь уже до семи.
Собственно говоря, здесь начинаются расхождения с японской версией тех же событий. Согласно рапорта командира «Изумруда», барона В.Н. Ферзена, один из японских крейсеров, типа «Сума», отделился от остальных кораблей и сблизился с русскими на расстояние хорошей видимости, чтобы как следует рассмотреть остатки нашей эскадры. Но сами японцы о таком не пишут, кроме того, «Сума» и «Акаси» все-таки были двухтрубными, «Отова» и «Ниитака» - трехтрубными, «мацусимы» имели лишь одну трубу, так что перепутать их на «дистанции хорошей видимости» было бы довольно затруднительно. Впрочем, японцы могли просто не упомянуть об этом маневре одного из своих крейсеров, да и спутать крейсера на рассвете не так уж сложно.
Затем на «Изумруде» увидели, что «Император Николай I» и «Орел» увеличили ход – с учетом того, что никто другой не описывает подобного, непонятно, как получилась такая иллюзия. Но барон В.Н. Ферзен предположил, что Н.И. Небогатов собирается отдать сигнал «спасайся кто может», то есть прорываться по способности поодиночке. Тогда «Изумруд» сблизился с «Николаем», и семафором испросил у адмирала разрешения следовать во Владивосток на большой скорости. Но Н.И. Небогатов, ничего такого делать не собиравшийся, приказал «Изумруду» оставаться на месте, так что крейсер вернулся на левый траверз флагманского броненосца.
Тогда контр-адмирал запросил броненосцы о состоянии их артиллерии, полученный ответ удовлетворил его, только «Сенявин» сообщил: «Имею малые повреждения, скоро исправлю». После этого Н.И. Небогатов приказал готовиться к бою и повернул влево, в сторону японских крейсеров. Последние не желали принимать боя и также отвернули влево. Официальная японская историография обходит этот эпизод молчанием – опять же, возможно в связи с его незначительностью.
Хотя нигде в рапортах не говорится прямо, но, когда флагман Н.И. Небогатова повернул на японцев, «Изумруд» по всей видимости перешел на другой борт эскадры. То есть, если ранее он находился на левом траверзе «Императора Николая I», то теперь занял позицию на его правом траверзе или же в ином месте, но справа от броненосцев. Дело тут вот в чем. Когда «Император Николай I» лег на прежний курс, за кормой обнаружились еще дымы – возможно, это был 6-ой боевой отряд. Тогда русский адмирал приказал семафором «Изумруду» осмотреть вражеские корабли. На крейсере не поняли, какие именно, и переспросили: Н.И. Небогатов уточнил, что речь идет о японском отряде слева от эскадры. «Изумруд» дал полный ход и немедленно пошел исполнять приказанное. Но, согласно рапорта В.Н. Ферзена, для этого крейсер вынужден был повернуть, и пройти под кормой концевого броненосца. Маневр, совершенно не нужный и даже невозможный, если бы «Изумруд» находился на левой стороне отряда Н.И. Небогатова, но вполне понятный, если крейсер был на правой его стороне. И, опять же, если эскадра собиралась принимать бой левым бортом, то, разумеется, малому крейсеру было бы логично находиться именно с правого борта, но никак не с левого.
«Изумруд» пошел на сближение с японским отрядом и, произведя разведку, быстро вернулся с донесением: увы, качество разведки оказалось не ахти. Правильно были определены только три «мацусимы», но «изумрудовцы» доложили о присутствии «Якумо», с которым, по всей видимости, был спутан «Чин-Иен», а «Отова», «Нийтака» и авизо «Яйеяма» каким-то чудесным образом превратились в «Акицусиму» и три малых крейсера.
Сообщив о составе вражеских сил адмиралу, «Изумруд» занял место на правом траверзе «Императора Николая I». Броненосцы имели ориентировочно 12-13-узловый ход, и японский отряд, замеченный по корме, постепенно приближался. В том, что случилось дальше, в русских документах имеется разночтение.
Встреча главных сил
Официальная русская история сообщает, что японцы приближались к эскадре со всех сторон, что адмирал Х. Того, не видя еще русские броненосцы, в 08.40 оправил вперед 2-ой боевой отряд на разведку. В 09.30 крейсера Камимуры обнаружили справа по курсу русские корабли, соответственно, сами они в этот момент находились на правой раковине нашей эскадры. Тогда Н.И. Небогатов отправил «Изумруд» на разведку к этим новым силам.
Но В.Н. Ферзен в своем рапорте утверждает другое: что его отправили не к появившимся впереди и справа крейсерам неприятеля, а к отряду, который нагонял русских с кормы. Разумеется, крейсера Х. Камимуры никак не могли догонять русский отряд, поэтому речь может идти разве что о 6-ом боевом отряде, состоявшем из крейсеров Акицусима», «Сума», «Идзуми» и «Чиода», вероятно, «Читосе» в это время находился рядом с ними.
Вероятнее всего, ошибся именно командир «Изумруда» - сблизившись с японским отрядом он обнаружил, что тот состоит из 4 броненосных и 2 бронепалубных крейсеров, что совершенно непохоже на 6-ой боевой отряд. Вернувшись к флагманскому броненосцу, «Изумруд» доложил результаты разведки. В ответ Н.И. Небогатов запросил, были ли видны еще русские корабли, и если да, то какие. На это В.Н. Ферзен ответил, что никаких русских кораблей на «Изумруде» не видели.
В это же время появились главные силы Х. Того – 4 броненосца в сопровождении «Ниссина» и «Касуги», причем В.Н. Ферзен в своем рапорте совершенно точно указывает их место: между 5-ым боевым отрядом и броненосными крейсерами, которые разведывал «Изумруд», что косвенно подтверждает высказанную ранее автором догадку об ошибке в рапорте его командира. Ведь если бы В.Н. Ферзен ходил на разведку к 6-му отряду, и его принял за броненосные крейсера японцев, то он все равно не мог не заметить 2-го боевого отряда, который находился между 1-ым и 6-ым, и должен был как-то упомянуть его в рапорте, как корабли, находящиеся между броненосными крейсерами и главными силами Х.Того. Между тем, ничего такого у В.Н. Ферзена нет.
Как бы то ни было, японские отряды окружили остатки русской эскадры.
Не приходится сомневаться в том, что зрелище всех 12 броненосных кораблей, не имеющих видимых повреждений, стало настоящим шоком для русских моряков. Получается, что за все время ожесточенного сражения 14 мая двум нашим эскадрам не удалось не то, что потопить, но даже серьезно повредить хотя бы один броненосец или броненосный крейсер противника. Увы, это было так. Русские артиллеристы в Цусиме проявили себя весьма хорошо, общее количество русских попаданий всех калибров в японские корабли по японским же данным достигало 230. Н. Дж. М. Кэмпбелл писал в дальнейшем:
Но малое количество ВВ в русских снарядах приводило к тому, что при попадании они не наносили японцам серьезных повреждений, и потому утром 15 мая остатки русской эскадры встречали 4 броненосца и 8 броненосных крейсеров 1-го и 2-го боевых отрядов. И единственным видимым повреждением на них была сбитая стеньга на «Микасе».
Сдача
Как уже говорилось выше, в 09.30 броненосные крейсера Х. Камимуры установили контакт с русскими кораблями, но самостоятельно в бой не вступили, ожидая подхода главных сил Х. Того. Затем, когда подошли японские броненосцы, 1-ый и 2-ой боевые отряды сблизились с эскадрой Н.И. Небогатова на 60 кабельтов и открыли огонь в 10.30 ориентировочно. С «Орла» японцам ответили огнем, но «Император Николай I» спустил кормовой, контр-адмиральский и стеньговые флаги, а затем поднял сигналы международного свода «окружен» и «сдаюсь». После чего с борта «Николая» на остальные корабли эскадры передали семафором: «Окруженный превосходными силами неприятеля, вынужден сдаться».
Вне всякого сомнения, японцы действительно имели колоссальное превосходство в силах – в сущности, пяти русским боевым кораблям противостояло 5 боевых отрядов противника. Но все же не приходится сомневаться и в том, что решение Н.И. Небогатова о сдаче легло несмываемым позором на честь Российского императорского флота.
"Прорыв "Изумруда"
За «Императором Николаем I» сигналы о сдаче подняли остальные три броненосца, да и на «Изумруде» его (видимо – на автомате) отрепетовали, но тут же спохватились и спустили. В.Н. Ферзен немедленно приказал собрать команду. Вот как описывает своего командира минный старшина и радиотелеграфист «Изумруда» Н.М. Собешкин:
В.Н. Ферзен сделал все, чтобы «Изумруд» выжал максимум из своих котлов и машин. Вниз, в котельные отделения были направлены строевые матросы на помощь кочегарам – подносить уголь. Крейсер сильно задымил, его форштевень, врезаясь в море, вздымал волны, почти достигавшие верхней палубы корабля. С тем, чтобы облегчить носовую оконечность, были расклепаны якорные цепи, и они вместе с якорями ушли в морскую пучину. Радисты крейсера пытались усиленными сигналами перебить радиопереговоры японцев.
Курс «Изумруда» не вполне понятен. Официальная русская и японская историографии говорят, что крейсер пошел на восток, но В.Н. Ферзен в рапорте указывает: «Лег на SO, как на курс, равно отводящий от крейсеров справа и слева». SO – это юго-восток, и вероятнее всего, дело обстояло так, что сперва «Изумруд» шел именно на юго-восток, чтобы пройти между 2-ым и 6-ым отрядами японцев, а затем уже повернул на восток. В погоню за ним пошли крейсера 6-го отряда, но, конечно же, догнать его не могли, и только «Акицусима» вместе с оказавшимся неподалеку «Читосе» все еще пытались догнать русский корабль. Правда, на самом «Изумруде» считали, что их преследуют не два, а три крейсера: «Ниитака», «Читосе» и «Касаги». Погоня продолжалась в течение приблизительно 3-3,5 часов, с 10.30 до 14.00, после чего японские крейсера, видя, что им не догнать «Изумруд», повернули назад.
Был ли бой между «Изумрудом» и преследующими его крейсерами? По всей видимости - нет, хотя А.А. Аллилуев и М.А. Богданов указывают, что снаряды преследующих японских крейсеров «едва долетали» до «Изумруда». С другой стороны, описание участия «Жемчуга» и «Изумруда» у этих авторов, к сожалению, содержит множество неточностей, так что полагаться на них опасно. Что же до самого «Изумруда», то В.Н. Ферзен прямо указывает, что 15 мая «стрелять не пришлось», то есть крейсер не вел ответного огня, видимо за дальностью расстояний.
С какой скоростью прорывался «Изумруд»?
В трудах историков можно встретить мнение, что в те примерно 3 часа, пока крейсер находился еще ввиду преследующего его неприятеля, скорость «Изумруда» доходила до 24 узлов, но это крайне сомнительно. К сожалению, барон В.Н. Ферзен в своем рапорте ничего не сообщал о скорости своего крейсера, но мы имеем мнения двух офицеров «Изумруда» - штурманского офицера лейтенанта Полушкина и старшего офицера крейсера, капитана 2-го ранга Паттон-Фантон-де-Веррайон.
Первый сообщал, что скорость «Изумруда» при прорыве составила «около 21 уз.», но автор настоящей статьи полагает данную оценку ошибочной. Дело в том, что лейтенант Полушкин в показаниях Следственной комиссии сообщал: «Судя по предшествовавшим испытаниям, «Изумруд» мог развить 14 мая полный ход около 21 узла». Это мнение вполне логично, потому что на испытаниях в Кронштадте «Изумруд» развивал 22,5 уз., но, конечно, в повседневной службе корабль обычно неспособен показать ту же скорость, что и на испытаниях, да и переход из Либавы в Цусиму негативно сказался на состоянии котлов и машин крейсера. Так что, с этой точки зрения, мнение лейтенанта Полушкина выглядит вполне обосновано.
Но при всем при этом штурманский офицер не учитывал, что 22,5 уз., показанные «Изумрудом» на испытаниях, не были предельной скоростью корабля: сами испытания не были завершены в связи со срочностью отправки крейсера вдогон за ушедшей 2-ой Тихоокеанской эскадрой, к формированию которой «Изумруд» опоздал. Таким образом, совсем не исключено, что максимальная скорость крейсера составляла не «около 21 узла», а выше. В то же время, хотя Полушкин нигде не говорит этого прямо, но из чтения его показаний Следственной комиссии возникает стойкое ощущение, что лейтенант рассуждал следующим образом: «Если максимальная скорость «Изумруда» составляла около 21 уз., а во время прорыва крейсер развил полный ход, то значит во время прорыва его скорость и составляла около 21 уз.».
В то же время старший офицер «Изумруда», Паттон-Фантон-де-Веррайон указывает, что во время прорыва крейсер шел со скоростью около 21,5 уз. По мнению автора настоящей статьи, именно эта оценка максимально близка к истине.
Но, с какой бы скоростью не шел «Изумруд», без всякого сомнения, его прорыв сквозь стягивающееся кольцо японского флота представляет собой героический и в высшей степени достойный поступок, особенно на фоне действий сдавшегося японцам контр-адмирала Н.И. Небогатова.
Продолжение следует…
Свежие комментарии