ОПЕРЕДИВШИЙ ВРЕМЯ Эхнатон-Моисей

Египетский фараон Эхнатон - самая загадочная личность истории. Юноша, вошедший на престол десятилетним, всю жизнь лелеявший идею о едином боге, вступивший в смертельно опасное единоборства со всесильный жреческой кастой, вошёл в историческую память как мощный религиозный реформатор.

У Эхнатона была необычная внешность - хрупкая женственная фигура и неестественно вытянутая голова (что заставило некоторых исследователей говорить о внеземном происхождении этого странного человека).

Его жизнь до сих пор окружена неразгаданными тайнами. Как мог этот юноша, убитый в 28 лет, успеть стать религиозным реформатором - а, по сути, страшным еретиком и противником существовавший тогда власти. Как мог он решиться на сотрясение устоев многотысячелетней империи?

Откуда он мог знать, что вера в единого Бога-Солнца лучше, чем многобожие?

Как он вообще решился пойти против могущественной воли жрецов. Как он успел основать культ Атона, построить прекрасную белокаменную столицу, украшенную культовыми сооружениями нового бога и отменить поклонение Осирису?

Отважный был человек...

Говорят, что был он визионером и постоянно общался с духами, передававшими ему знания, и, дававашими наставления.

Это был безумец, одержимый своим гением. Но известен он был также и тем, что его супругой его была прекраснейшая из всех женщин мира, непревзойденный до сих пор эталон красоты - Нифертити.

В борьбе с жрецами Эхнатон потерпел сокрушительное поражение. Легенда утверждает что был он убит, а, построенный им прекрасный город Ахетатон и все его сооружения были уничтожены.

Жрецы сделали все для того, чтобы стереть саму память о пламенном и дерзком фараоне-революционере, принесшем на планету новую системообразующую идею.

Впрочем, выяснилось, что мумия, найденная археологами в гробнице Эхнатона, принадлежала совсем другому человеку.

А это позволило учёным предположить, что Эхнатон вовсе не умер в 28 лет, а принял имя Моисея, неожиданно явившегося в то самое время, когда Эхнатон исчез.

Сегодня некоторые исследователи предполагают, что МЯТЕЖНЫЙ фараон продолжил свою жизнь, но уже в качестве еврейского пророка Моисея.

В пользу этой версии говорит тот факт, что Моисей проповедовал монотеизм и его главная молитва "Отче наш", которую он принёс евреям, слово в слово копирует "Молитву Эхнатона", найденную археологами в Египте.

Итак, в 28 лет Эхнатон исчез, и вместо него явился Моисей, решивший утвердать свою религиозный идею в новом народе. Это и называлось - создать народ на основе "Нового неба и новой земли".

В 1939 году в Амстердаме была опубликована книга известного психоаналитика З.Фрейда. Научным миром она бвла воспринята неоднозначно.

Книга называлась «Моисей и монотеизм».

В этой работе З.Фрейд предположил, что библейский пророк Моисей и Эхнатон - это одна и та же личность.

"После крушения религиозного начинания Эхнатона в Египте, - писал Фрейд, - новоявленный Моисей, желая сохранить религию в единого Бога-Солнца Атона, стал вождём, семитского племени, живущего на периферии империи".

Прежде всего, Моисей ввел в своем еврейском племени традицию обрезания, принятую у свободных граждан Египта как признак избранности.

Затем он вывел свой народ с территории Египта и сделал его свободным во всех смыслах. То есть, открытым для восприятия новой религии.

Фрейд предположил, что Моисей все-таки был убит в результате еврейского бунта, организованного против него соплеменниками.

Религию пророка, в течении последующих поколений поддерживала лишь небольшая, преданная пророку, группа людей.

Впоследствии, ученики Моисея испытыаали неизбывное чувство вины за убийство учителя. Из их покаяния была развита идея возвращения мессии – воскресшего отца.

Фрейд писал, что именно Эхнатон был основателем новой религии евреев.

Так, имя египетского бога Атона приобретает звучание Атонай, что в переводе с иврита означает Господь.

Книга Фрейда вызвала бурные споры среди учёных и исследователей-библиистов. Метод Фрейда был назван психоисторией.

Большинство учёных считают точку зрения Фрейда спорной и ненадежной. Однако, опровергнуть ее никто не смог.

И до сих пор жизнь загадочного фараона Эхнатона остается, окутанная густым покровом тайны.

Известно только, что Эхнатон был реформатором, опередившим свое время, который всю жизнь посвятил продвижению новой идеи единобожия.

Он был созидателем, непонятой современниками, новой религии. Он был царем, потерпевшим крушение в одной стране, и, нашедшем славу в другой. Он был дважды убит и дважды рожден. Царь Иудейский, мысли которого до сих пор живы в сердце каждого, кто повторяет его молитву, обращенную к Единому Богу-Солнцу ...

"Отче Наш, неведомый но сущий,
Да святится имя нам Твое,
Пусть придёт Закон Твой, свет дающий,
Миру звёзд, и в наше бытие,
В этот день ты накорми нас хлебом,
И прости нам смертные грехи,
Как и мы прощаем перед Небом,
От соблазна и от зла обереги".

"Молитва Слепого"
(1000 год до н.э.)

Казачий крест на въезде в город Белая Калитва

Крест и скульптура коня установлены при въезде в Белую Калитву в 2005 году и являются городскими достопримечательностями. В старину казаки, уходя из города в поход, останавливались перед таким же крестом и осеняли себя крестным знаменем. И возвращаясь домой, благодарили Бога.

Православный крест и казачий конь с поникшей головой выполнены из железной арматуры и бетона, сверху выкрашены краской. Крест возвышается над землей на 9 метров, на 2 метра вкопан в землю. Его масса достигает 10 тонн, а масса коня — 3 тонны.

Деревянный крест украшен резьбой. Это святое место у донских казаков. Собираясь в поход, в первую очередь казак поклоняется кресту, прося помощи и заступничества, возвращения домой живым и невредимым. В военное время случалось, что конь возвращался домой один. Верный конь ждет своего хозяина возле креста, он пасется у дороги, по которой возможно вернется казак.

Культ «Семи богов» у скифов.
Абаев В.И.
Тезисы доклада на ХХV Международном конгрессе востоковедов. М., 1960.
Наши сведения о религии причерноморских скифов очень скудны и основываются главным образом на известном кратком сообщении Геродота: «Из божеств чтут скифы только следующих: Гистию выше всех прочих божеств, потом Зевса и Землю (причем Землю представляют себе супругою Зевса), далее – Аполлона, Афродиту Уранию, Геракла и Арея. Эти божества почитаются у всех скифов, а так называемые царственные скифы приносят жертвы еще и Посейдону. По-скифски Гистия называется Табити (Ταβιτί), Зевс – Папаем (Παπαίος;), последнее, по моему мнению, совершенно правильно; Земля называется Апи (‘Απί), Аполлон – Гойтосиром (Γοιτόσυρος, вариант Οίτόσυρος). Афродита Урания – Артимпасою (‘Αρτίμπασα), Посейдон – Фагимасадою (Θαγιμασάδας).

Геродот интерпретирует скифский пантеон на свой, греческий, лад, отождествляя скифских богов с греческими. Эти отождествления могут иметь, разумеется, лишь приближенное значение, поскольку полного типологического тождества между греческой и скифской религией не могло быть. Но для суждения об общей «структуре» скифского пантеона показания Геродота можно считать вполне надежными.

Прежде всего обращает на себя внимание число скифских божеств. Если не считать Посейдона, который почитался не всеми скифами, а только частью, то скифских божеств оказывается семь, причем Геродот подчеркивает, что скифы чтили только этих семь. Случайна ли эта цифра? По-видимому, не случайна. Культ семи богов засвидетельствован у одного из скифо-массагетских племен, именно у алан. Анонимный автор Перипла Понта Эвксинского (V в. н.э.) сообщает, что город Феодосия в Крыму «называется на аланском или таврском языке Ардавда (‘Αρδάβδα), что значит Семибожий (έπταυεος). Вопреки высказывавшимся сомнениям, нет никаких оснований усматривать какую-либо неточность в свидетельстве анонима как в передаче аланского названия Феодосии, так и в толковании этого названия как «(город) семи богов».

Название Ардавда действительно означает «семь (осет. авд, др. -ир. hafta) богов» (осет. ард, др. -перс, arta ‘божество’, авест. аšа-, aša-vahišta ‘божество’). Порядок частей (числительное после определяемого) соответствует обычной в скифском языке инверсии в сложных словах.

Наименование города «Семибожным» говорит о том, что культ семи богов занимал центральное место в религии алан. Посвятив город «Семи богам», они поступили так же, как греки, давшие своему прославленному городу имя наиболее чтимой богини Афины.

Традиция культа «Семи богов» не обрывается на аланах. Она была продолжена потомками алан – осетинами. Впервые Всеволод Миллер отметил существование в Осетии близ селения Галиат святилища под названием Avd dzwary, т. е. ‘семь божеств’. К сожалению, В. Миллер не сообщает никаких подробностей относительно связанных с этим святилищем представлений и культовых церемоний. Пишущий эти строки имел возможность посетить это святилище и узнать из расспросов стариков, что в старину оно пользовалось большой популярностью и привлекало жителей не только ближних, но и отдаленных селений. О подробностях культа уже никто не мог сообщить надежных и точных сведений.

Таким образом, культ «семи богов» с удивительным постоянством прослеживается на протяжении огромного периода – от геродотовских скифов через алан до современных осетин.

В этой связи можно, кажется, привлечь еще один факт из осетинской мифологии. В мифологических верованиях и фольклоре осетин известно мифическое существо под названием Ævdiw (иронск. диалект), Ævdēw (дигорск. диалект), иногда Avdīwag. Оно рисуется обычно как злой дух, демон, но иногда и как благое существо. В. Миллер возводил Ævdēw к др. -иран. āp-daiva- ‘водный демон’. Однако внимательное изучение всех текстов, где встречается Ævdēw, убеждает, что нигде, ни в одном случае, это существо не связывается с водной стихией. А в одном тексте прямо говорится, что Avdiwag обитает на небе.

Это заставляет отнестись с сомнением к этимологии Ævdēw – *āpdaiva и искать для него другое объяснение. Исходя из доказанного факта существования культа «семи богов» на скифо-алано-осетинской почве, мы думаем, что Ævdēw получилось из Avd-dēw, др. -иран. Hafta-daiva ‘семь богов’ (resp. ‘демонов’). Со временем, когда утратилось этимологическое значение и в Ævdēw уже не чувствовалось числительное «семь», Ævdēw стал мыслиться как единое существо, и стали возможны такие выражения, как avd Ævdēwy 'семь Авдеу’.

Вернемся, однако, к скифскому «семибожию». Даже беглого взгляда на скифский пантеон достаточно, чтобы убедиться, что он не имеет ничего общего с «семью богами» («амшаспандами») зороастризма (Ahura Mazdā, Vohu Manah, Aša Vahišta, Xšaυra Vairya, Sp∂nta Ārmaiti, Haurvatat, Am∂r∂tat).

Дело не только в том, что не совпадает ни одно наименование. Самый характер «божеств» в корне различный. Зороастрийские божества – это олицетворенные абстракции: ‘Добрая мысль’ (Vohu Manah), ‘Власть’ (Xšaυra), ‘Бессмертие’ (Am∂r∂tat), ‘Целостность’ (Haurvatat) и т. п. Вся система – продукт отвлеченно-умозрительного мышления. Скифские боги – совсем другой мир. Это – олицетворение сил природы (небо, земля) или социальных категорий (домашний очаг, война).

Если на зороастризме лежит отпечаток индивидуальной религиозно-философской спекуляции, то скифская религия – типичный образец древних, родоплеменных культов дозороастрийского Ирана. Пользуясь терминами старой теологии, можно сказать, что скифская религия – религия «естественная»; зороастрийская – «откровенная» (основанная на «откровении», точнее, на индивидуально-умозрительных спекуляциях). Данные Геродота подтверждают то, что приходится предполагать и по другим соображениям: скифы одни среди иранских племен остались чужды зороастризму, сохраняя верность «естественной» религии древних арийцев.

Что же касается наличия семи богов и там и тут, это совпадение объясняется тем, что семибожный пантеон был древним общеарийским трафаретом, который был унаследован и скифами и зороастризмом независимо друг от друга. Действительно, не раз указывалось, что семь зороастрийских амшаспандов соответствуют семи ведийским Aditya [9]. Сохраняя традиционную «семибожную» схему, каждый индоиранский народ заполнял ее своим содержанием, соответствующим уровню его хозяйственного, социального и культурного развития.

В чем же заключалась специфика скифского «семибожия», какими чертами характеризуется скифский пантеон? При всей краткости сообщение Геродота позволяет сделать некоторые выводы.

Первостепенный интерес представляет прежде всего ясное свидетельство Геродота, что во главе скифского пантеона стояло женское божество. Это сообщение Геродота находит полное подтверждение в данных скифо-сарматской археологии. По словам М. И. Ростовцева, «археологические данные говорят за то, что высшим божеством, которому поклонялись скифы, была державная богиня...». «Особенностью племен Тамани, связывающей их с населением остального побережья Черного моря... является крупная роль, которую играл в их религиозной жизни культ верховного женского божества...» Эта черта характеризует и религиозное состояние Боспорского царства. Здесь также «господствует, почти подавляя остальные, один культ – старый местный культ великой верховной богини».

Верховная богиня скифов носила, по Геродоту, имя Tabiti. Это имя сопоставимо с древнеиранским tapayati (женский род от причастия tapayant-), букв, ‘согревательница’. Если так, то Геродот был близок к истине, отождествляя Tabiti с греческой Гистией, богиней домашнего очага.

Известно, что всякое общество формирует мир богов по собственному образу и подобию. Если во главе пантеона стоит богиня – покровительница домашнего очага, это несомненная матриархальная черта. Если же мы вспомним, что, помимо Tabiti, в скифский семибожный пантеон входили еще две великие богини: Api (Земля) и Artimpasa (Афродита), то должны будем признать, что женское начало занимало в скифской религии несравненно более значительное место, чем, скажем, в ведийской, которую справедливо называют «религией мужчин».

Между тем мы знаем, что общество причерноморских скифов геродотовских времен было отнюдь не матриархальным. Во главе скифских племен и родов стояли мужчины, имена которых известны нам по Геродоту и другим авторам. Родство велось по отцовской, а не по материнской линии. Приходится, стало быть, думать, что матриархальная тенденция, которая так ясно проступает в скифской религии, сохранялась в ней как пережиток. Она отражала не сегодняшний, а вчерашний день скифского общества. Как обычно, идеологическая надстройка отставала в своем развитии от развития общества.

Нам не приходится строить догадки относительно более древних общественных отношений, наложивших отпечаток на скифский пантеон. Эти отношения существовали во времена Геродота и позднее у ближайших родичей скифов – савроматов (сарматов) и массагетов. Об исключительной роли женщины у савроматов сообщают Геродот, псевдо-Гиппократ и псевдо-Скилак. Последний определяет общественный строй савроматов как «гинекократию», власть женщин (σαυροματών δέ έστίν έυνος γυναιχοχρατούμενον). Удивительная стойкость матриархальных пережитков у сарматов подтверждается и археологическими материалами.

О роли женщин у массагетов можно судить по таким фигурам, как царица Томирис, победившая персидского царя Кира (Геродот, I, 205–214), и царица Зарина, о которой рассказывает Ктесий. Рядом с ними можно поставить и сарматскую царицу Амагу (‘Αμάγη) из рассказа Полиэна (VIII, 56).

Там, где женщина занимает господствующее положение в обществе, она занимает такое же положение и в пантеоне. Если бы до нас дошли более точные и надежные сведения о религии сарматов и массагетов, мы, без сомнения, нашли бы там отражение той «гинекократии», которая была характерна для их общественного строя.

В скифском пантеоне с его верховной богиней Tabiti и двумя другими богинями, с одной стороны, и богом «Зевсом» (Παπαίος) и тремя другими богами – с другой стороны, старый матриархальный мир как бы вступил в компромисс c новой патриархальной идеологией.

Отождествление Геродотом бога Παπαίος с верховным греческим богом Зевсом говорит о том, что этот мужской бог в какой-то мере приближался по значению к великой Tabiti. Его имя следует толковать как ласково-почтительное наименование «отец».

Πάπας как наименование верховного бога засвидетельствовано у фракийцев и фригийцев. «Отец» было также постоянным эпитетом Зевса (Zευς Πατήρ-Jupiter).

Вполне естественно, что верховный бог неба назывался у скифов, как и у многих других народов, «отцом». Но тогда мы вправе ожидать, что богиня земли опять-таки, как у ряда других народов, рассматривалась как «мать». Л. Згуста видит в имени скифской богини земли ‘Аπί (вариант ‘Аπία) ‘детское’, ласково-почтительное обращение «мать», как Παπαίος ‘отец’.

В пользу такого толкования можно было бы привести распространенное в узбекских и таджикских говорах обращение ара – «мать» или «старшая сестра». Таким же «детским» словом, как скифское папай, было имя согдийской богини Нанай или индоскифской Нана.

Но нельзя полностью отвергать и напрашивающееся сближение имени Api с иранским āpi ‘вода’. Дело в том, что легенда о союзе неба с водой (а не с землей) была стойкой мифологической традицией скифов, которая, как мы указывали в другом месте, выступает и в легенде о происхождении скифов от брака Зевса с дочерью Борисфена, и в некоторых сюжетах нартовского эпоса осетин.

Об остальных скифских богах можно сказать немного. Имя Artimpasa (Афродита Урания) в первой части сближается с именем чтимой иранской богини Artī. Свойственные ей черты богини плодородия и покровительницы брачащихся позволяют сближать ее с Афродитой. Культ ее был распространен, в частности, у ближайших родичей скифов – согдийцев, где она зовется ‘rtωγ = i vax = др. -иран. Artī vahvī ‘Добрая Арти’. Если так, то встречающееся в некоторых рукописях «Истории» Геродота написание ‘Αργίμπασα следует рассматривать как ошибку (легко объяснима описка Г вместо Т).

Возможность ошибки приходится допускать и в имени бога Οιτόσυροξ (Γοιτόσυροξ). так как в данной форме имя не дает удовлетворяющего иранского истолкования. Если допустить здесь описку Т вместо Г, то мы приходим к Οιγόσυρος, что идеально соответствует иранскому Vayuka-sūra – ‘Могучий Вайу’, осет. Wœjug.

Есть много оснований думать, что знаменитый арийский бог Vayu был одним из популярнейших скифских божеств. Об этом говорят, в частности, данные осетинского фольклора. Поэтому весьма вероятно, что Vayu входил в скифскую «семерку» богов и занимал в ней не последнее место.

Имена оставшихся двух скифских богов, которые соответствуют греческим Гераклу и Арею, Геродот не сообщает. Поэтому об их природе и происхождении нельзя утверждать ничего определенного. Можно только думать, что культ бога войны, которому скифы поклонялись в образе меча, занимал в скифской религии важное место, так как Геродот специально на нем останавливается (IV, 62), чего он не делает в отношении других богов.

Суммируя изложенное, мы приходим к следующим выводам.

Культ «семи богов» был прочной религиозной традицией скифо-сарматских племен, прослеживаемой от геродотовских скифов через алан до современных осетин, т. е. на протяжении почти 2500 лет.

Скифский семибожный пантеон не имеет ничего общего с зороастрийским; он унаследован независимо от последнего от дозороастрийских времен.

По своему характеру и составу (соотношение «женского» и «мужского» элементов) скифский пантеон представляет своего рода компромисс между матриархальной идеологией недавнего прошлого и идеологией восторжествовавших патриархальных отношений.

Из известных в иранском мире божеств в скифском пантеоне с известной долей вероятности распознаются Arti (‘Αρτίμπασα) и Vayu (*Οιγόσυροξ = Vayuka-sūra.).

Культ бога войны занимал в скифской религии особое место.