За две с лишним тысячи лет Милан повидал многое. В эпоху Римской империи он тягался за звание столицы с самим Римом. Когда Вечный город пал к стопам варваров, Милан тоже пришёл в запустение. К зениту Средневековья он объявил о своей независимости, продлившейся до нашествия Фридриха Барбароссы. Грозный германский император стёр Милан с лица земли, но век спустя тот снова восстал из праха. Одна правящая династия сменяла в Милане другую, по Апеннинам шагали рука об руку чума и война, а великий Леонардо да Винчи поражал своими шедеврами Флоренцию и весь Старый Свет. Затем – Новое время и новое владычество: французское, испанское, австрийское… А на исходе XVIII века в Милан впервые в его истории вступили русские солдаты.
Европу лихорадила Великая Французская революция. Ей было тесно в прежних границах, словно расплавленному металлу в тигле, и она норовила выплеснуться наружу. Неудивительно, что ряд королевств и империй в 1791 году создали альянс – 1-ю антифранцузскую коалицию. Австрийцы боролись с французами за Италию в течение нескольких лет, причём Вену поддерживал и Санкт-Петербург. Правда, в 1796 году умерла императрица Екатерина II, а у нового царя Павла I имелись собственные политические векторы.
Коалиция распалась, зато революционная Франция не унялась. На севере Италии стали возникать новые государства, объединившиеся в 1797 году в Цизальпинскую республику. Император Павел придерживался политики вооруженного нейтралитета вполне в духе ненавистной ему матери. Он приказал вице-адмиралу Ф. Ф. Ушакову быть готовым поддержать Англию и Турцию на Средиземном море, воспретил французам въезд в Россию, но и только. Вскоре преуспевающий молодой генерал Наполеон Бонапарт с армией отчалил от берега Франции, взяв курс на Египет. На его пути находилась омываемая волнами Мальта – древняя вотчина ордена госпитальеров. Российский государь покровительствовал мальтийским рыцарям, и когда Бонапарт заодно захватил и остров, Павел не вытерпел. Следующий год прошел под знамёнами 2-й антифранцузской коалиции — ни шатко, ни валко, как и предыдущие. Войскам нужен был главнокомандующий – безусловный лидер, умелый тактик и стратег. Невероятно, но факт: его предложил не Павел I, а австрийский император Франц II. Царю было некуда деваться, и в начале февраля 1799 года призвал в столицу Суворова.
70-летний отставной генерал-фельдмаршал следил за европейскими баталиями из имения в новгородском селе. В его голове уже созревал план войны с французами именно на голенище итальянского «сапога». «Граф Александр Васильевич! Теперь нам не время рассчитываться. Виноватого Бог простит. Римский император требует вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии и Италии…», — гласило письмо царя. 1 марта 1799 года Суворов принял бразды руководства армией.
«Торжественная встреча Суворова в Милане в апреле 1799 года». Худ. А. И. Шарлемань.
Доселе считается, что вместо планов боевых действий он разбрасывал перед австрийскими генералами бумагу, будто сеятель – облигации госзайма в «12 стульях» Ильфа и Петрова. На самом желе, таких чудачеств Суворов не допускал, но и впрямь хитрил, не желая делиться с союзниками информацией. В начале апреля он приехал в Верону, где устроил войскам смотр. Перед объединенными силами стояла задача освободить Ломбардию – провинцию на севере Апеннин.
10 апреля 1799 года авангард русско-австрийских войск подошел к крепости Брешиа. Если верить бумагам Суворова, то город был взят с боя, в упорной борьбе, с громом пушек и воем ядер. И в этом деле отменно проявил себя генерал-майор П. И. Багратион – будущий герой Бородинской битвы. По правде же, Брешиа капитулировала без единого выстрела и, соответственно, потерь со стороны союзников – старый полководец вновь слукавил.
Однако эта экспедиция только начиналась, и безмятежным вояжем точно не была. Несколько дней спустя, 13 апреля тот же Багратион разбил французскую дивизию и взял Бергамо – не только малую родину Арлекина, но и сильную крепость. Французы отходили к реке Адда, оборонительному рубежу еще с античных времен. Их силы были немалыми, но растянулись вдоль правого берега на сотню километров. И Суворов не преминул воспользоваться этим. Верный Багратион атаковал правый фланг противника, что отвлекло часть войск республики с центра. На следующий день, 16 апреля сам Топал-паша (так охромевшего из-за раны Суворова прозвали многократно разбитые им турки) атаковал французов по фронту. Неприятным сюрпризом для них стала угроза и в тылу. Французские войска принялись поспешно отступать, но Суворов не преследовал их, ограничившись казачьими разъездами. Он не хотел изнурять маршем солдат, только что прошедших кровавое сражение на Адде.
«Сражение на реке Адда». Худ. Спиавонетти.
Увенчала эту часть похода победа русско-австрийской армии в Милане. Первым в город вечером 17 апреля ворвался русский офицер майор Молчанов с казачьим полком. «Народ бросился истреблять эмблемы республиканского правления: деревья вольности, фригийские колпаки, надписи» — писал военный историк, профессор Николаевской академии Генерального Штаба Н. А. Орлов. По иронии судьбы, Милан в прошлом и сам был символом республиканской независимости. А на следующий день в него торжественно въехал Суворов. 18 апреля 1799 года совпало с Пасхой Христовой, на улицах Милана царил праздник. 20 апреля союзные войска выступили из города, продолжая поход.
Великий полководец освободил Ломбардию буквально за десяток дней. Он же, верный себе не менее великий хитрец, сообщал в реляции о французах: «Они как овцы бежали, и генералы впереди». Да, поражение противника стало бесспорным, но его отступление позволило сохранить силы для дальнейшего ведения войны. Впереди были новые бои в Пьемонте, знаменитые переход через Альпы и Чёртов мост. Среди суровых швейцарских скал Суворова на склоне дней ждал его личный пик жизни и славы.
Свежие комментарии