На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Славянская доктрина

6 443 подписчика

Свежие комментарии

  • Валерий Никитин
    по меньшей мере странная сентенция. хотите поговорить о мне лично?)О националистах, ...
  • Астон Мартин
    "Повторюсь.Ты записной дурак"...как вы думаете , такие вещи забываются , нее ???🤔О националистах, ...
  • Вадим Кузнецов
    Атеизм - не религия. И автор  не "мракобес"О националистах, ...

Первый заказ ключника

Калинчук Елена

«Первый заказ ключника»

В Уставе черным по белому сказано: рано или поздно любой мастер получает Заказ. Настал этот день и для меня.

Заказчику было лет шесть. Он сидел, положив подбородок на прилавок, и наблюдал, как «Венксинг» копирует ключ от гаража. Мама Заказчика в сторонке щебетала по сотовому.

— А вы любой ключик можете сделать? — спросил Заказчик, разглядывая стойку с болванками.

— Любой, — подтвердил я.

— И такой, чтобы попасть в детство?

Руки мои дрогнули, и «Венксинг» умолк.

— Зачем тебе такой ключ? — спросил я. — Разве ты и так не ребенок?

А сам принялся лихорадочно припоминать, есть ли в Уставе ограничения на возраст Заказчика. В голову приходил только маленький Вольфганг Амадей и ключ к музыке, сделанный зальцбургским мастером Крейцером. Но тот ключ заказывал отец Вольфганга…

— Это для бабы Кати, — сказал мальчик. — Она все вспоминает, как была маленькая. Даже плачет иногда. Вот если бы она могла снова туда попасть!

— Понятно, — сказал я. — Что же, такой ключ сделать можно, — я молил Бога об одном: чтобы мама Заказчика продолжала болтать по телефону. — Если хочешь, могу попробовать. То есть, если хотите… сударь.

Вот елки-палки. Устав предписывает обращаться к Заказчику с величайшим почтением, но как почтительно обратиться к ребенку? «Отрок»? «Юноша»? «Ваше благородие»?

— Меня Дима зовут, — уточнил Заказчик. — Хочу. А что для этого нужно?

— Нужен бабушкин портрет. Например, фотография. Сможешь принести? Завтра?

— А мы завтра сюда не придем.

Я совсем упустил из виду, что в таком нежном возрасте Заказчик не пользуется свободой передвижений.

— Долго еще? — Мама мальчика отключила сотовый и подошла к прилавку.

— Знаете, девушка, — понес я ахинею, от которой у любого слесаря завяли бы уши, — у меня для вашего ключа только китайские болванки, завтра подвезут немецкие, они лучше. Может, зайдете завтра? Я вам скидку сделаю, пятьдесят процентов!

Я отдал бы годовую выручку, лишь бы она согласилась.

Наш инструктор по высшему скобяному делу Куваев начинал уроки так: «Клепать ключи может каждый болван. А Заказ требует телесной и моральной подготовки».

Придя домой, я стал готовиться. Во-первых, вынес упаковку пива на лестничную клетку, с глаз долой. Употреблять спиртные напитки во время работы над Заказом строжайше запрещено с момента его получения. Во-вторых, я побрился. И, наконец, мысленно повторил матчасть, хоть это и бесполезно. Техника изготовления Заказа проста как пробка. Основные трудности, по словам стариков, поджидают на практике. Толковее старики объяснить не могут, разводят руками: сами, мол, увидите.

По большому счету, это справедливо. Если бы высшее скобяное дело легко объяснялось, им бы полстраны занялось, и жили бы мы все припеваючи. Ведь Пенсия скобяных дел мастера — это мечта, а не Пенсия. Всего в жизни выполняешь три Заказа (в какой момент они на тебя свалятся, это уж как повезет). Получаешь за них Оплату. Меняешь ее на Пенсию и живешь безбедно. То есть, действительно безбедно. Пенсия обеспечивает железное здоровье и мирное, благополучное житье-бытье. Без яхт и казино, конечно, — излишествовать запрещено Уставом. Но вот, например, у Льва Сергеича в дачном поселке пожар был, все сгорело, а его дом уцелел. Чем такой расклад хуже миллионов?

Можно Пенсию и не брать, а взамен оставить себе Оплату. Такое тоже бывает. Все зависит от Оплаты. Насчет нее правило одно — Заказчик платит, чем хочет. Как уж так получается, не знаю, но соответствует такая оплата… в общем, соответствует. Куваев одному писателю сделал ключ от «кладовой сюжетов» (Бог его знает, что это такое, но так это писатель называл). Тот ему в качестве Оплаты подписал книгу: «Б. Куваеву — всех благ». Так Куваев с тех пор и зажил. И здоровье есть, и бабки, даже Пенсия не нужна.

Но моральная подготовка в таких условиях осуществляется со скрипом, ибо неизвестно, к чему, собственно, готовиться. Запугав себя провалом Заказа и санкциями в случае нарушения Устава, я лег спать. Засыпая, волновался: придет ли завтра Дима?

Дима пришел. Довольный. С порога замахал листом бумаги.

— Вот!

Это был рисунок цветными карандашами. Сперва я не понял, что на нем изображено. Судя по всему, человек. Круглая голова, синие точки-глаза, рот закорючкой. Балахон, закрашенный разными цветами. Гигантские, как у клоуна, черные ботинки. На растопыренных пальцах-черточках висел не то портфель, не то большая сумка.

— Это она, — пояснил Дима. — Баба Катя. — И добавил виновато: — Фотографию мне не разрешили взять.

— Вы его прямо околдовали, — заметила Димина мама. — Пришел вчера домой, сразу за карандаши: «Это для дяди из ключиковой палатки».

— Э-э… благодарю вас, сударь, — сказал я Заказчику. — Приходите теперь через две недели, посмотрим, что получится.

На что Дима ободряюще подмигнул.

«Ох, и лопухнусь я с этим Заказом», — тоскливо думал я. Ну да ладно, работали же как-то люди до изобретения фотоаппарата. Вот и мы будем считывать биографию бабы Кати с этого так называемого портрета, да простит меня Заказчик за непочтение.

Может, что-нибудь все-таки считается? неохота первый Заказ запороть…

Для считывания принято использовать «чужой», не слесарный, инструментарий, причем обязательно списанный. Чтобы для своего дела был не годен, для нашего же — в самый раз. В свое время я нашел на свалке допотопную пишущую машинку, переконструировал для считывания, но еще ни разу не использовал.

Я медленно провернул Димин рисунок через вал машинки. Вытер пот. Вставил чистый лист бумаги. И чуть не упал, когда машинка вздрогнула и клавиши бодро заприседали сами по себе: «Быстрова Екатерина Сергеевна, род. 7 марта 1938 года в пос. Болшево Московской области…»

Бумага прокручивалась быстро, я еле успел вставлять листы. Где училась, за кого вышла замуж, что ест на завтрак… Видно, сударь мой Дима, его благородие, бабку свою (точнее, прабабку, судя по году рождения) с натуры рисовал, может, даже позировать заставил. А живые глаза в сто раз круче объектива; материал получается высшего класса, наплевать, что голова на рисунке — как пивной котел!

Через час я сидел в электричке до Болшево. Через три — разговаривал с тамошними стариками. Обдирал кору с вековых деревьев. С усердием криминалиста скреб скальпелем все, что могло остаться в поселке с тридцать восьмого года — шоссе, камни, дома. Потом вернулся в Москву. Носился по распечатанным машинкой адресам. Разглядывал в музеях конфетные обертки конца тридцатых. И уже собирался возвращаться в мастерскую, когда в одном из музеев наткнулся на шаблонную военную экспозицию с похоронками и помятыми котелками. Наткнулся — и обмер.

Как бы Димина бабушка ни тосковала по детству, вряд ли ее тянет в сорок первый. Голод, бомбежки, немцы подступают… Вот тебе и практика, ежкин кот. Еще немного, и запорол бы я Заказ!

И снова электричка и беготня по городу, на этот раз с экскурсоводом:

— Девушка, покажите, пожалуйста, здания, построенные в сорок пятом году…

На этот раз Заказчик пришел с бабушкой. Я ее узнал по хозяйственной сумке.

— Баб, вот этот дядя!

Старушка поглядывала на меня настороженно. Ничего, я бы так же глядел, если бы моему правнуку забивал на рынке стрелки незнакомый слесарь.

— Вот Ваш ключ, сударь.

Я положил Заказ на прилавок. Длинный, с волнистой бородкой, тронутой медной зеленью. Новый и старый одновременно. Сплавленный из металла, памяти и пыли вперемешку с искрошенным в муку Диминым рисунком. Выточенный на новеньком «Венксинге» под песни сорок пятого.

— Баб, смотри! Это ключик от детства. Правда!

Старушка надела очки и склонилась над прилавком. Она так долго не разгибалась, что я за нее испугался. Потом подняла на меня растерянные глаза, синие, точь-в-точь как на Димином рисунке. Их я испугался еще больше.

— Вы знаете, от чего этот ключ? — сказала она тихо. — От нашей коммуналки на улице Горького. Вот зазубрина — мы с братом клад искали, ковыряли ключом штукатурку. И пятнышко то же…

— Это не тот ключ, — сказал я. — Это… ну, вроде копии. Вам нужно только хорошенько представить себе ту дверь, вставить ключ и повернуть.

— И я попаду туда? В детство?

Я кивнул.

— Вы хотите сказать, там все еще живы?

На меня навалилась такая тяжесть, что я налег локтями на прилавок. Как будто мне на спину взгромоздили бабы-катину жизнь, и не постепенно, год за годом, а сразу, одной здоровой чушкой. А женщина спрашивала доверчиво:

— Как же я этих оставлю? Дочку, внучек, Диму?

— Баб, а ты ненадолго! — закричал неунывающий Дима. — Поиграешь немножко — и домой.

По Уставу, я должен был ее «проконсультировать по любым вопросам, связанным с Заказом». Но как по таким вопросам… консультировать?

— Екатерина Сергеевна, — произнес я беспомощно, — Вы не обязаны сейчас же использовать ключ. Можете вообще его не использовать, можете — потом. Когда захотите.

Она задумалась.

— Например, в тот день, когда я не вспомню, как зовут Диму?

— Например, тогда, — еле выговорил я.

— Вот спасибо Вам, — сказала Екатерина Сергеевна. И тяжесть свалилась с меня, испарилась. Вместо нее возникло приятное, острое, как шабер, предвкушение чуда. Заказ выполнен, пришло время Оплаты.

— Спасибо скажите Диме, — сказал я. — А мне полагается плата за работу. Чем платить будете, сударь?

— А чем надо? — спросил Дима.

— Чем изволите, — ответил я по Уставу.

— Тогда щас, — и Дима полез в бабушкину сумку. Оттуда он извлек упаковку мыла на три куска, отодрал один и, сияя, протянул мне. — Теперь вы можете помыть руки! Они у вас совсем черные!

— Дима, что ты! — вмешалась Екатерина Сергеевна, — Надо человека по-хорошему отблагодарить, а ты…

— Годится, — прервал я ее. — Благодарю Вас, сударь.

Они ушли домой, Дима — держась за бабушкину сумку, Екатерина Сергеевна — нащупывая шершавый ключик в кармане пальто.

А я держал на ладони кусок мыла. Что оно смоет с меня? Грязь? Болезни? Может быть, грехи?

Узнаю сегодня вечером.

Анна Кирьянова. Философия Жизни.

Публичная критика - это маленькая казнь

Близость и доверие кончаются там, где начинается публичная критика. Критика иногда нужна, спору нет. И надо сообщить близкому человеку о его ошибке, если она вам очевидна. Например, в тексте в сети ошибку допустил ваш друг. И можно в первом же комментарии указать другу на его ошибку: «ты неправильно написал! Ты неграмотно знаки препинания расставил и Бабеля с Бебелем перепутал!». Спасибо, конечно. Только настоящий друг написал бы личное сообщение поскорее. Личное, а не публичное.

Близкий человек бережёт нас от чужих нападок. Это гормон окситоцин так работает; он помогает отличать своих от чужих; и своих защищать. Если подруга при всех говорит, что платье вам не идёт, она может быть совершенно права - насчёт платья. Но не права, указывая на это при всех. При всём честном народе! Или родители критикуют ребёнка при своих друзьях, - не замечание делают, а именно критикуют: «посмотрите, люди добрые, какой это грязнуля и неряха! И лгун к тому же, полюбуйтесь на него!», - может, критика обоснована. Но ее публичность наносит рану на всю жизнь. Потому что такая критика - это уже не критика. Это публичное унижение. Наказание такое. Казнь.

Раньше казни были непременно публичными. При всём честном народе, на площади, людей сжигали, вешали, головы рубили, пороли… Чтобы страдания физические усугубить страданиями психологическими. И была ещё одна казнь: человека привязывали к позорному столбу, а толпа в него плевала, чтобы хорошенько унизить. Плевать палач предлагал; мол, смотрите! Не проходите мимо! Плюньте в него! Вон чего он наделал, каких ошибок насовершал! Публичная критика близкого человека - слабый отголосок этой казни. И публично критикуют умышленно, выражая тайную неприязнь или стремясь причинить боль. Или и то, и другое. Занимают позицию "над", а не "рядом"; позицию экзекутора, палача.

Если близкий человек вас начал публично критиковать: «посмотри, как ты вырядилась!», «зря ты этот костюм надел, он тебе маловат!», «что-то ты растолстела, пора на диету садиться!», «ты допустил ошибку, смотрите все!», - это очень плохой признак. Отношениям приходит конец. А может, вы ошибочно считали человека близким. Он не близкий совсем и совсем не дружелюбный, даже если поставил «смайлик» в комментарии или улыбается, критикуя вашу одежду или фигуру. Публичная критика - это отчуждение, вот что это такое. Маленькое предательство, мини- и микроотступничество, вот что это такое. И поэтому так нехорошо на душе, хотя хочется верить в добрые побуждения.

Но если тот, кого вы считали другом, при всех радостно кричит, что у вас ширинка расстегнута, а в тексте запятой не хватает, - сделайте выводы. Не так уж вы ценны и дороги тому, кто публично указывает на ваши промахи и ошибки. Это фальшивые отношения, в них нет любви.

Ты никогда не будешь моложе чем сегодня!

Ты никогда не будешь моложе чем сегодня!

В каждой семье есть человек, который не нагулялся. В нашей — это бабушка.

После смерти деда шесть лет назад мы перевезли её к себе.
Мои родители говорят, что это судьба мстит им за отсутствие явных подростковых проблем у обоих детей, нас то есть — меня и сестры.
Например, в июле, получив пенсию, она на неделю рванула с лучшей подружкой на море, выключив телефон и позвонила, когда закончились деньги. Мама чуть с ума не сошла. Пришлось ехать их забирать. При этом батя ржал и попросил тещу в следующий раз просто взять его с собой.

У нее диабет в начальной стадии и когда участковый врач с серьёзным видом начал перечислять, что ей нельзя, она перебила его:
— А что будет, если я это буду есть?
— Вы можете умереть, — с самым трагичным и угрожающим видом сказал доктор.
— Да ладно вам! Что, серьёзно? То есть, в 86 лет есть такая вероятность?
Короче, колем инсулин и едим, что хотим.

okhelps.com

Она играет в шахматы на бульваре с мужиками и выигрывает! Она поет в хоре «Весёлые старушки», ходит в театр и посещает все бесплатные городские мероприятия и концерты. А недавно завела себе вдового бой-френда на 8 лет младше себя. Теперь они отрываются вместе. В прошлые выходные он побаловал ее гонками на квадроциклах.

А потом они за ужином выпили 2 литра домашнего вина и заснули перед телеком в обнимку на диване в гостинной, где мы их и застукали, вернувшись с дачи, как парочку подростков. Так дед Коля был представлен семье — онемевшей маме, офигевшим внукам и неизменно ржущему папе.

Я обожаю свою бабку — она позитивнее и энергичнее большинства моих молодых знакомых. Она любит жизнь и умеет ею наслаждаться. «А сколько той жизни!» — отвечает она моей маме на все её: «Мама, ну как так-то?»

Хочу такую старость! ))

Как часто в жизни ошибаясь,
Теряем тех, кем дорожим.
Чужим понравиться стараясь,
Порой от ближнего бежим.
Возносим тех, кто нас не ценит,
А самых верных предаем.
Тех, кто нас так любит, обижаем,
А после извинений ждем.

Наставления Блаженной Матроны Московской
1. "Зачем осуждать других людей? Думай о себе почаще. Каждая овечка будет подвешена за свой хвостик. Что тебе до других хвостиков?"
2. Матушка часто предостерегала людей от обращения к колдунам и знахарям: «Для того, кто вошел добровольно в союз с силой зла, занялся чародейством, выхода нет. Нельзя обращаться к бабкам, они одно вылечат, а душе повредят».
3. "Защищайтесь крестом, молитвою, святой водой, причащением частым... Перед иконами пусть горят лампады."
4. "Если народ теряет веру в Бога, то его постигают бедствия, а если не кается, то гибнет и исчезает с лица земли. Сколько народов исчезло, а Россия существовала и будет существовать. Молитесь, просите, кайтесь! Господь вас не оставит и сохранит землю нашу!"
5. "Если вам что-нибудь будут неприятное или обидное говорить старые, больные или кто из ума выжил, то не слушайте, а просто им помогите. Помогать больным нужно со всем усердием, и прощать им надо, что бы они ни сказали и ни сделали."
6."Не обращай на сон внимания, сны бывают от лукавого — расстроить человека, опутать мыслями."
7. "Вам, девицам, Бог все простит, если будете преданы Богу. Кто себя обрекает не выходить замуж, та должна держаться до конца. Господь за это венец даст."
8. "Если идете к старцу или священнику за советом, молитесь, чтобы Господь умудрил его дать правильный совет. Мир лежит во зле и прелести, и прелесть — прельщение душ — будет явная, остерегайся."
9. "Ходи в храм и ни на кого не смотри, молись с закрытыми глазами или смотри на какой-нибудь образ, икону."
10. "Враг подступает — надо обязательно молиться. Внезапная смерть бывает, если жить без молитвы. Враг у нас на левом плече сидит, а на правом — ангел, и у каждого своя книга: в одну записываются наши грехи, в другую — добрые дела. Чаще креститесь! Крест — такой же замок, как на двери."
11. "Силою Честнаго и Животворящаго Креста спасайтесь и защищайтесь!"
12. Ещё матушка учила людей уповать на Бога, что не надо ничего бояться, как бы ни было страшно. - «Возят дитя в саночках, и нет никакой заботы! Господь сам все управит!»
13. "Для того, кто вошел добровольно в союз с силой зла, занялся чародейством, выхода нет."
14. "После моей смерти на могилку мою мало будет ходить людей, только близкие, а когда и они умрут, запустеет моя могилка, разве изредка кто придет: - предсказывала блаженная Матрона. - Но через много лет люди узнают про меня и пойдут толпами за помощью в своих горестях и с просьбами помолиться за них ко Господу Богу, и я всем буду помогать и всех услышу".
15. Еще матушка говорила, что все, кто доверит себя и жизнь свою ее ходатайству ко Господу, спасутся. "Всех, кто обращается ко мне за помощью, я буду встречать при их смерти, каждого".

«Все, что меня не убивает, делает меня сильнее!", - так Ницше сказал, потом сошел с ума, а потом умер. Потому что это красивые слова, но это неправда. Все, что нас не убивает тотчас, убивает понемногу, незаметно. Убивает нашу доброту и доверчивость. Нежность и искренность. Открытость, щедрость, ясный взгляд и мягкое сердце... Обман, предательство, низость, неблагодарность, жестокость, несправедливость могут не сразу убить. А по капле, по капле... Стерпим, выдержим, рана заживет. Шрам останется - грубая кожа. И так, постепенно, этой кожей и обрастешь, сам не заметив - как это получилось? И можно себя утешать - я стал сильнее! Да. Но в душе еще одна струна порвалась, еще один хрустальный колокольчик затих. Что-то или кто-то там умер, в душе, - добрая фея или маленький ангел. Которые были нашей частью. И уже точно знаешь, как надо ответить на удар. Как - на жестокое слово. Как дать сдачи, если нужно. И точно знаешь, что могут ударить - просто так, ни за что. Или вместо благодарности. И ничуть этому не удивляешься. Привык. И научился терпеть или защищаться. Но что-то безвозвратно утрачиваешь с каждым ударом, предательством, разочарованием. Навсегда это уходит и умирает. И становишься сильнее, да. Но за счет других важных качеств.

Все, что меня не убивает, просто убивает не сразу. Но делает сильнее или бесчувственнее? - кто знает. Надо поменьше того, что убивает. И тех, кто убивает, тоже поменьше. Потому что они все равно - убийцы. Убийцы чужих нежных душ и добрых порывов...

А. В. Кирьянова

Быть загадочно трагичным, обиженным и непонятым — легко. Труднее быть счастливым, довольным и открытым. Учитесь радости! Это делает трудное легким, а тёмное светлым. Даже там, где ничего уже нельзя поделать, всегда можно порадоваться, что вы ещё существуете.

Теплыми бывают не только чай, перчатки, одеяло... Теплым бывает все - разговоры, взгляды, письма, люди... Это то особое ощущение, которое дает нам силы жить, верить, мечтать, любить...

Заболит душа о ком-то,- а вы позвоните или напишите. Узнайте, как дела. Не бывает, чтобы душа просто так болела. Есть таинственные связи между людьми, наукой не изученные и весьма смутно описанные. Вспомнишь человека, даже если его много лет не видел - он появится. Начнешь звонить кому-то - а тебя в ту же секунду набирают. Во сне увидишь - и наяву встретишь или что-то услышишь про этого человека. Души общаются между собой без слов иногда, и без других передатчиков информации. И душевная тревога не бывает беспричинной - может, ничего и не случилось плохого. Может, нет оснований тревожиться... Но что-то человека этого беспокоит и мучает. И почему-то он о нас вспомнил - хотя мы, возможно, и не настолько близкие люди. И не родственники, и не друзья закадычные. Ничего не бывает просто так, во всем есть смысл, тайный и иногда непонятный. И, если позвонить невозможно, можно просто об этом человеке тепло подумать, с любовью и нежностью. И пожелать ему всего хорошего. Или помолиться о нем, если умеете. Как это действует - я не знаю. Никто не знает. Но точно действует благотворно - любовь исцеляет даже на расстоянии. И я лично так часто делаю, когда вдруг заболит о ком-то душа. Хотя что такое душа - науке тоже неизвестно. Но она иногда болит, значит - есть...

А. В. Кирьянова

Картина дня

наверх